Попавших под воздействие не остановить. Гормоны сходят с ума. Адреналин зашкаливает. Кровь пьянит. Потусторонняя энергия плотно затягивает в наркотический дурман.
Среди всего этого хаоса… где же Древний? Монстру, умеющему поглощать чужую силу посредством убийства, не гоже стоять в стороне.
Разглядываю следы крови. Ищу ответы среди разорванных суставов, раскиданных внутренностей, вывороченных костей с мясом. Древний не вмешивается. Он наблюдает, а потом уходит за номархом?
Перешагиваю через склизкую груду ошметков.
Разрезы не характерны для следов когтей большой твари. Это следы частичной трансформации и клочья шерсти. Все раны нанесены кимпурушами. Ничего общего с настоящим монстром Изнанки.
Двигаюсь дальше.
Проемы слишком узкие. Древний до сих пор не перекинулся. Вряд ли из-за транквилизатора. Тот должен был давно раствориться в его крови. Так чего же он ждет? Чего добивается?
Раздражение прокатывается по нервам краями разбитой бутылки. Я совершенно ничего не знаю о своем бывшем заключенном. Каковы его мотивы, за что Хозяин заточил его в башне, чем он отличается от других? Все что о нем известно, это алхимический символ на застывшем янтаре.
Светловолосая чиат’ра из доков отсутствует в зале. Среди смятой шерсти, лоскутов кожи и перепачканных волос, нет моего блеклого отражения. А должна быть. Узнав, что пораженная цель не испустила дух, Древний желал бы завершить начатое. Может девушку не успели подготовить к церемонии?
Кстати, Капюшон тоже отсутствует. Но тут все просто, он должен следовать за номархом.
- Эй, - окликает меня взломщик двери. Он уже вправил себе челюсть, и достаточно пришел в себя, чтобы исторгнуть содержимое желудка на пол, а после вспомнить обо мне. – Тут живой.
Я не замедляю шаг. Инстинкты и интуиция ведут меня к помосту из цельного гранита. Обхожу трон номарха. Отдергиваю полотно, скрывающее углубление в стене. Надавливаю. Камень легко отходит в сторону.
Крики и стоны остаются позади. Мой проводник – эхо и размазанные следы на шероховатом настиле. Не сомневаюсь, что отпечатки каблуков принадлежат той самой чиат’ра. Размер один в один, как и надломленная походка. Девушка не заботилась об осторожности, оставляя за собой кровавую дорожку. Следов Древнего нет, но это как раз ничего не значит.
Узкий туннель заканчивает выходом. Тишина становится беспредельной, как власть стеклянной бури на острове.
Только одна причина может погрузить целое крыло здания-музея в царственное безмолвие. Когда побеждает страх. Когда оцепенение связывает прочнее любых пут. Когда зажав рот, ты вжимаешься в стену, съеживаешься в дрожащий клубок, а в жилах стынет кровь. А рядом ходит Жуть. И слышит стук твоего сердца, твое дыхание щекочет ей нос, твой пульс у нее на языке, ее зрачки расширены от патоки сладостного ужаса, что пронизывает само твое существо.
Древний все еще играется.
Повороты одинаковы. Коридоры – зеркальные отражения друг друга. Двери, двери, двери. Мазки крови стираются, но запах еще здесь. Он смешан с феромонами, липким потом и чем-то карамельно-ванильным, будто свежеиспеченные пирожки с яблочной начинкой.
А может чиат’ра не прячется, - запоздало доходит до меня.
Не всегда страх заставляет бежать, иногда он просто парализует.
Как только эта мысль проскальзывает сквозь пласты сгустившегося воздуха, я вижу ее. Несостоявшаяся невеста могла бы спрятаться в одной из комнат, взломать дверь, выбить окно и сломя голову нестись прочь. Но она стоит с другой стороны коридора, среди золотистого света трепещущих бликов. Молчаливая и мертвецки-бледная красота. Будто мишень. Будто приманка.
Для кого?
Хочу ее окликнуть. Хочу вцепиться и трясти ее до тех пор, пока чиат’ра не придет в себя. Хочу знать все, что произошло здесь и все, что произошло тогда.
Едва размыкаю челюсти, как что-то сдавливает горло. Все происходит слишком стремительно. Почему-то я больше не в коридоре, а вокруг летят обломки дерева. Мной проламывают дверь, и я не сразу могу определить – это треск моих костей или же с таким звуком разлетается в стороны щепки.