Колдун! Он может быть еще жив.
Пробую подняться.
Получается не очень.
Спина ободрана. На ней вот-вот яркими пятнами начнут расцветать гематомы. Не самые опасные, но болючие и отвлекающие. Удивительно, что у меня ничего не сломано. Выходит, Древний не собирался меня калечить. Хотел бы основательно травмировать тело – переломал бы ноги или хребет. Задушить меня человеческой рукой он конечно не вышло бы, но свернуть шею – запросто.
Отодвигаю мысли подальше.
- У любой силы есть временные рамки, - тихо замечает Алхимик. Его взгляд падает на когти, выросшие из ногтевой пластины моей руки. – И физические ограничения. Кимпуруши лучше нас всех разбираются в подобных вещах.
Человек прав.
Древний жив, но ранен. Его человеческая оболочка повреждена. Только потратив большую часть приобретенных сил он может ее восстановить. А именно этого он и хочет: продержаться подольше в шкуре генника.
- Думаю, наши с вами дела окончены. На данный момент. - Мистер Дарис медленно отступает от обрыва и, продолжая удерживать меня в поле зрения, спускаться с пригорка. Он умнее, чем кажется. Нельзя поверчиваться спиной к только что трансформировавшемуся нелюдю, особенно если он ранен – Остановимся на том, что было приятно иметь с вами дело.
- Погодите. – Окликаю. - У вас есть ручка и бумага?
Тело болит так, будто меня медленно поджаривают на огромной сковородке. К подранной коже липнет грязь, подсохшая трава и мелкие камушки. Воспаления вспыхивают яркими цветами инфекции. Подкожные чешуйки противно скрипят, когда я встаю.
- Не поздновато ли писать завещание? – Вскидывает брови Алхимик, прежде чем достать из внутреннего кармана блокнот и грифельный карандаш. – Может вам лучше морфина?
Кривлюсь. Под обезболивающими тяжело контролировать изменения тела. Для трансформации требуется весь спектр ощущений. Даже простая валерьянка может выйти боком в момент манипуляции генами.
Мужчина настороженно следит за моими движениями. Я приближаюсь к нему предупредительно медленно, чувствуя каждую косточку, каждую мышцу, каждый кровеносный сосуд. Когда оказываюсь на расстоянии вытянутой руки – он протягивает писчие принадлежности.
Он осторожничает, но он в себе уверен. По его движениям я понимаю, что выброшенный револьвер – не единственное оружие в его арсенале. Как минимум еще один ствол в наплечной кобуре и два ножа прикреплены на запястье. Еще какой-то вид оружия пристегнут к голенищу.
Алхимик - сильный человек, но он мне не нравится. Сущность, взращенная понятиями чести и справедливости Главного, протестует. Но обстоятельства диктуют условия.
- Вот, - черкаю на бумаге заковыристый символ. Тот самый, что поломанной печатью лежал на янтаре Древнего. – Это вам знакомо?
- Даром время не теряете? – Алхимик оглядывает меня с ног до головы. – Вы из крови и плоти или Сендара заменил вам внутренности на сталь и ледокаин?
Я понимаю, что он это не всерьез, но сравнение все равно не приходится по душе (или какому-то его аналогу).
- Вы же деловой человек, - тушуюсь. – Говорю на вашем языке.
Так ведь?
Проверка на сотрясение мозга и смещение импульсных связей в голове пока не доступна, как и определение правильности реакций и причинно-следственных связей. Недостаточно ресурсов.
Откладываю.
- Может быть, - говорит Алхимик, внимательно разглядывая чертеж. – Может и нет.
Мужчина рисует в воздухе пальцем. Вслед за его движениями ползет зеленая линия. Некоторое время она держится, потом ее конец мерцает. Алхимическое художество покрывается чернотой и вскоре исчезает.
- Вы могли бы такой сотворить? – тороплю я.
- Для чего он? - Алхимик складывает бумажку вчетверо и убирает во внутренний карман. - Кто его создал?
- Не имеет значения.
- Имеет, если вы хотите получить ответ.
Каменею.
Перевожу дыхание.
Человек не угрожает мне. Не угрожает Хозяину. Он задает обычный вопрос в рамках своей профессиональной деятельности.