- Запечатывающий, - говорю. – Не знаю, кто его создал. Но он очень старый.
Мужчина задумчиво барабанит пальцами по бедру.
- Что он запечатывает?
Я вздыхаю. Губы сжимаются. Я рассказала слишком много. Сендара повязан кровью с моей тайно, Алхимик же абсолютно чужой. Малопонятный и малоизвестный противник.
- Не знаете, что сказать? – усмехается этот непонятный мужчина. Глаза-ржавчины въедаются в мое лицо. – Врать на службе вас не учили?
Совсем тушуюсь и будто бы съеживаюсь. Хочется оправдаться, что умею, конечно же умею, но как-то не готова.
Это все поврежденные клетки мозга. Жутко неудобно, когда они работают вполсилы.
- Хорошо, - внезапно соглашается Алхимик. – Допустим я соглашусь поработать с этой информацией. Чем вы готовы за это расплатиться?
- Что-нибудь придумаю.
- Обещания-обещания. Я сыт ими по горло. – Качает он головой, отступая на брусчатку. – В другой ситуации бы предложил вам проехать до моей канторы и все обсудить в более приватной обстановке, но, не уверен насколько безопасно находиться рядом с генником, после трансформации.
Когти поблескивают в свете луны. Убирать я их не спешу. Они не вызывают у меня желания кого-то покромсать на ленточки, но перекусить я бы не отказалась.
- Но оставлять вас после такой заварушки было бы невежливо.
- Я не нуждаюсь в вежливости. Или транспорте. - Аккуратно спускаюсь по склону. После исчезновения Древнего пространство потеряло большую часть гнетущего напряжения, но запах крови и смерти никуда не делся. – Мои дела в номе еще не закончены.
Вот теперь он искренне удивлен.
- Вы не похожи на сумасшедшую. Сколько вам платят за подобную храбрость?
Не отвечаю.
Мы вместе возвращаемся к воротам, отделяющим территорию кимпуруш от мира людей. Все это время мужчина молчит, что-то обдумывая.
Черный паромобиль стоит вне света газовых фонарей. Он едва различим на фоне темных кустарников, высаженных в качестве живой изгороди. Машина Сендары отсутствует. Она давно скрылась в тумане.
Алхимик останавливается.
- Врать вы не умеете, страх вам не знаком. Где же вы получили свое звание, рейт-маршал? Вы не могли застать Белую ночь. - Он скидывает с себя алхимический халат и протягивает мне. Непонимающе смотрю на тряпку, ожидая подсказки. Мужчина поясняет: – Прикройтесь. Не от кимпуруши, так от первого встречного бродяги натерпитесь неприятностей.
Социальные нормы. Писанные и неписанные правила поведения. Нормы морали.
Все это пролетает в голове черными жирными названиями лекций, прочитанных Главным, а позже, переданных мне на изучение. Много мелких строчек, состоящих из сплошных правил.
Все это разбивается при взгляде на предлагаемую вещь.
Долю секунды пытаюсь усмирить разум. Напоминаю себе, что я уже брала вещи, не принадлежащие моему покровителю, сюзерену или подопечному. Алхимик не победил меня, чтобы предлагать милость подобным жестом. Я не победила Алхимика, чтобы требовать дань. Это не оскорбление и не посягательство. Обычный жест вежливости.
Благодарю за предложенную одежду.
Накидываю халат поверх разодранной блузки. Ремня на мне уже нет, грязная ткань обрывками болтается вместе с кусочками отслоившейся кожи. Не осталось того участка тело, которое при желании нельзя было бы на мне разглядеть.
Мне не сильно мешает собственный вид. Наоборот, я бы скинула все шмотки, чтобы избежать повторных повреждений, когда раны засохнут и затянутся, нечаянно зацепив одежду. С другой стороны, отступит адреналин, и я начну чувствовать холод. Это неприятно. Как и неприятно, если наоборот, накроет лихорадка от борьбы кровяных телец с инфекцией.
Завязываю халат. Ткань грубая. Сразу же липнет к телу. Пахнет горькими травами и химикатами. Пропитана запахом камфары и дымом.
- Если выживете, мои люди свяжутся с вами. – На прощание говорит Алхимик, прежде чем замереть у паромобиля.
Тело кимпуруши в неестественной позе лежит на пути мужчины. Оно подергивается в судорогах, но сам перевертыш без сознания.
В движениях Алхимика не просматривается ни намека на сожаление. Он перешагивает через тело, встает на отодвинутую ступеньку и залазит на водительское кресло. Оборачивается и влепляет Рыжему отрезвляющую пощечину. Что-то говорит. Только после этого человек со сломанной рукой немного приходит в себя.