Подавляю желание фыркнуть.
Кимпуруши чувствует именно запах одежды Алхимика и близкого контакта Не–Роза. Моего там ничего нет. Мелкие частицы стеклянных бурь въелись в кожу почти на клеточном уровне, забрав опознавательные фирамоны. Даже Древний не сразу сообразил, что перед ним самка, пока не добрался до брони.
– Мы уходим. – Произношу нейтрально, без оттенка мольбы или же агрессии. Пока что у дамы нет права нас задерживать.
– Нет, – легко отвечает та. Хватка колдуна на моем предплечье сжимается. Вновь ощущаю тошнотворный прилив колдовства. Еще не полноценное вмешательство, а только его начало. – Не так быстро, по крайней мере.
Дама вновь запускает руку в сумку, кимпуруши у ее ног остается неподвижен. Снова хруст. Что–то приземляется на брусчатку. Мелкие брызги льда разлетаются в стороны, практически мгновенно превращаясь капли. Передо мной лежит шмат замороженного мяса.
– Что это значит? – спрашиваю, носком ботинка касаясь ледяной подачки.
– Еда. – Поясняет женщина. – Жрачка, если так тебе привычней. Ты же голодна?
С ее последним словом я внезапно ощущаю пустоту в желудке. И кимпуруши это чувствует. Идеальные губы разрезает улыбка. Без обнажения клыков. Я определяю насмешку.
– До твоих амурных игр и запретных связей мне дела нет, – все так же нараспев произносит она, – но отпускать тебя к людям было бы очень опрометчиво. Любое преступление кимпуруш вешают на ном. Общественность обвинит нас, а не твоих хозяев, если что–то пойдет не так. Скоту плевать, что ответственность за тебя несет другой скот. – Она втягивает запах, скалится. Уже не насмешка, что–то другое. – Или же алхимик.
Мелкие волоски на загривке вздымаются.
Те кимпуруши, что выползли на улицу, постепенно стекаются к фигуре златокудрой дамы. Она же с радостью посылает в их стороны мясные подарки. Я едва удерживаю себя, чтобы не начать вертеться на месте, отмечая каждую единицу угрозы.
– Не волнуйся, пробирочная. – Женщина проводит ладонью от ключиц, спускает по солнечному сплетению к оголенной коже на будре, выглядывающей сквозь разрез. И вот уже внимание прочих приковано не только к сумке, но и к ее телу. Явная демонстрация превосходства в качестве сильнейшей самки. А вот колдун остается неподвижен. Полагаю, он все еще таращится на шмат из крови и льда, припоминая встречу с Древним. – Мясо без примесей. Мы не накачиваем его гормонами и прочей алхимией. Не совсем то, к чему ты, наверное, привыкла, но большего предложить пока мы не можем. Свежее мясо ушло на пир для чиат’ра, остатки в хранилище, которое пока заблокировано.
Она подкармливает сородичей, чтобы те не опустились до каннибализма, – догадываюсь. – Аналог медицинской помощи. Мясо у моих ног – мелкая месть за инцидент с Капюшоном. Проявление доминирования. Я огрызнулась на нее, она пришла восстанавливать авторитет. Публично.
Оцениваю шансы.
Принять подачку – проявить покорность.
Абсурд! Она не Хозяин!
Проигнорировать – фактически бросить вызов на дуэль.
Убить самку после трагедии с чиат’ра! Это не просто безумие, это на порядок выше.
Перевожу взгляд с кимпуруши на кусок мяса, потом обратно.
Женщина с предвкушением ожидает. Понимаю, что все еще хуже, чем думалось. Ее мой выбор не интересует. Она уверена, что инстинкты возьмут верх и я опущусь на колени, чтобы вонзить клыки в хрустящую ледяную корку. Признаю ее превосходство.
Кимпуруши вокруг начинают с интересом поглядывать на меня. Сущность моего спутника их не волнует. Конечно, они уже получили мясо, а рядом две самки решили выяснить отношения. Разве может быть лучше?
– Ну же. – Подталкивает дама, терзая меня взглядом светло–карих, почти золотистых глаз. – Прими его. Это такая малость. Я же не прошу тебя открыть лицо своего спутника, который не просто так хранит анонимность? Пусть я не чувствую его запах, но я слышу, как быстро и отчаянно бьется его сердце. Может он на самом деле не хочет идти с тобой, а предпочел бы остаться? – Урчит она и протягивает руку в желании коснуться мужчины.