И увидел сущий кошмар. Питт долго смотрел на невероятную картину, потом недоуменно посмотрел на Тиди и Лилли. Но вот до него начало доходить. Он оперся на вытянутую руку и, ни к кому не обращаясь, прохрипел:
— Боже, не может быть.
Десять или двадцать секунд он сидел в тишине, которую называют «мертвой», сидел неподвижно, как мертвец, глядя на разбитый вертолет всего в десяти ярдах от себя. Куски корпуса глубоко увязли в грязи на дне ущелья, неровные стены которого под углом поднимались вверх и там, на высоте в сто ярдов, как будто встречались под исландским небом. Питт заметил, что разбитый вертолет огромен, вероятно, класса «титан», и способен брать на борт тридцать пассажиров. Какова бы ни была первоначальная окраска корпуса, сейчас разглядеть ее было невозможно. Большая часть фюзеляжа за кабиной сложилась гармошкой, остальной корпус представлял собой груду покореженного металла.
Первое впечатление Питта, возникшее в смятенном сознании, было таково: никто не может выжить в такой катастрофе. Но вот же они — сам Питт, Тиди, Лилли, а вокруг по склонам ущелья в неестественных, неудобных позах разбросаны те самые люди, которые стояли рядом с Питтом в комнате для трофеев у Рондхейма, те люди, что противостояли Джеймсу Келли и «Хермит лимитед».
Все как будто были живы, но большинство тяжело ранены. Неестественные углы, под которыми торчали руки и ноги, свидетельствовали о переломах.
— Прошу прощения за неизбежный вопрос, — прохрипел Питт, хотя теперь он справлялся с речью, — но что произошло?
— Не то, что вы думаете, — ответил Лилли.
— А что тогда? Это же очевидно… Рондхейм нас бросил, когда вертолет разбился.
— Мы не разбивались, — сказал Лилли, — обломки здесь уже несколько дней, а то и недель.
Питт недоверчиво посмотрел на Лилли, который как будто удобно лежал на влажной земле, не обращая внимания на промокшую одежду.
— Лучше введите меня в курс дела. Что с этими людьми? Как вы здесь оказались? Рассказывайте.
— Да, в общем, рассказывать нечего, — ответил Лилли. — Люди Рондхейма схватили меня, когда я пытался что-нибудь узнать на причале «Альбатроса». Я не успел ничего узнать, а меня уже отвезли в дом Рондхейма и бросили к этим джентльменам.
Питт сделал движение в сторону Лилли.
— Вы нехороши. Дайте-ка взгляну.
Лилли нетерпеливо отмахнулся.
— Выслушайте меня. Потом постарайтесь выбраться отсюда и позвать на помощь. Пока смерть от ран никому не грозит: Рондхейм позаботился об этом. Главная опасность — холод. Сейчас температура ниже четырех градусов, через несколько часов начнет подмораживать. Тогда будут первые смерти от холода и шока. К утру в этом проклятом ущелье останутся только стылые трупы.
— Об этом позаботился Рондхейм? Боюсь…
— А вы не бойтесь. Помедленней нажимайте на курок, майор Питт. Ясно, что бойня, которую вы видите, не следствие несчастного случая. Сразу после того, как ваш друг садист Рондхейм превратил вас в сырое мясо, нам всем дали сильную дозу нембутала, а потом он и его люди холодно и методично переломали нам все кости, какие ломаются при падении вертолета.
Питт смотрел на Лилли, но молча. Его сознание, потеряв равновесие, погрузилось в водоворот невероятного; он пытался найти какое-нибудь разумное объяснение обстоятельствам, которые невозможно объяснить. В своем теперешнем состоянии он готов был поверить всему, но слова Лилли были слишком чудовищны.
— Боже мой, не может быть. — Питт закрыл глаза и раздраженно покачал головой. — Это какой-то безумный кошмар.
— В его причинах ничего безумного нет, — заверил Лилли. — В безумии Келли и Рондхейма есть и метод, и последовательность.
— Откуда вы знаете?
— Я уверен… я последний, кому вкололи нембутал… и слышал, как Келли объяснял сэру Эрику Марксу, что вся эта нереальная трагедия просчитана компьютерами «Хермит лимитед».
— Но с какой целью? Зачем такая жестокость? Келли мог просто посадить нас в самолет и выбросить в океан: ни следа, ни шанса выжить.
— Компьютеры рассуждают бесстрастно и принимают во внимание только факты, — устало ответил Лилли. — Для своих правительств люди, сейчас страдающие вокруг нас, — влиятельные особы. Вы ведь были на приеме у Рондхейма. И слышали, как Келли объяснял, что они должны умереть: их смерть станет отвлекающим маневром, позволит выиграть время, заголовки будут во всех газетах, внимание мировых лидеров будет уведено в сторону и «Хермит лимитед» совершит свой переворот без международного вмешательства.