публике напечатанным шрифтом Кэкстона или Винкен де Ворда, мешают мне
строго придерживаться рамок того времени, в котором происходит действие.
Для того чтобы пробудить в читателе хоть некоторый интерес, необходимо изложить избранную Вами тему языком и в манере той эпохи, в какую Вы
живете. Ни одно произведение восточной литературы не пользовалось таким
успехом, как первый перевод арабских сказок мистером Гэлландом: сохранив
дикость восточного вымысла вместе с пышными восточными костюмами, он
ввел в них простые чувства и естественные поступки героев, что сделало их
интересными и понятными для всех; а в то же время он сократил растянутые
эпизоды и однообразные рассуждения и отбросил бесконечные повторения
арабского оригинала. Конечно, в таком виде рассказы меньше отзываются
Востоком, но зато значительно больше соответствуют потребностям европей-ского рынка; благодаря этому они вызвали такое одобрение, какого никогда
бы не заслужили, если бы по своей форме и стилю не были до известной степени приспособлены к чувствам и привычкам западных читателей. Учитывая
вкусы толпы, которая, я надеюсь, с жадностью набросится на эту книгу, я постарался в такой мере переложить старые нравы на язык современности и так
подробно развить характеры и чувства моих героев, чтобы современный читатель не испытывал никакого утомления от сухого изображения неприкрашен-ной старины. Но я считаю, что, приспосабливаясь к этим вкусам, я не превы-сил здесь прав и полномочий автора художественного произведения.
Талантливый писатель — покойный мистер Стратт — в своем романе
«Куинху-холл» действовал по другому принципу: противопоставляя старину современности, он, казалось, совершенно забыл о нравах и чувствах, общих
как для наших предков, так и для нас самих — частью полученных нами по
наследству, частью же в такой мере общечеловеческих по своей природе, что
их существование во все эпохи не подлежит никакому сомнению. Исключив
из своей работы все, что недостаточно старо, чтобы быть чуждым и забытым, этот человек, обладавший огромной эрудицией и талантом, тем самым лишил
свое произведение значительной доли общедоступности. Права художника на
некоторую вольность в обращении с материалом, которые я отстаиваю, настолько важны для успешного осуществления моего замысла, что я буду умолять Вас терпеливо выслушать мои дальнейшие доказательства.
Тот, кто впервые открывает сочинения Чосера 1 или какого-нибудь другого
старого поэта, до такой степени пугается при виде устарелого правописания
бесчисленных согласных и старого языка вообще, что в отчаянии откладывает
эту книгу как слишком загроможденную обломками древних развалин и потому чересчур трудную для понимания ее достоинства и восприятия ее красот.
Но если умный и образованный друг укажет ему, что пугающие его трудности
только кажущиеся, если он прочтет это произведение вслух, если он заменит
1 Чосер Джефри (1340–1400) — знаменитый английский поэт, автор «Кентербе-рийских рассказов».
предисловие
19
старинное правописание знакомых слов современным, — он докажет своему
ученику, что, быть может, только одна десятая слов в этой книге действительно вышла из употребления. Таким образом, начинающего легко будет уговорить подойти к «источнику чисто английского» с полной уверенностью, что
при небольшом терпении он вскоре сможет наслаждаться тем юмором и па-фосом, которыми старый Джефри восхищал век Кресси и Пуатье.
Пойдем дальше. Предположим, что наш неофит в своем новоявленном
увлечении древностью попытается подражать тому, что вызывает его восхищение; он поступит крайне неразумно, если извлечет из словаря устарелые
слова и будет пользоваться ими вместо слов и выражений, употребительных
в наши дни. Именно такие ошибки нередко совершал Чаттертон. Стараясь
придать своему языку старинный характер, он отбросил все современные слова и создал наречие, не имевшее ничего общего ни с одним из тех, на которых
когда-либо говорили в Великобритании. Тот, кто хочет подражать старинно-му языку, должен уловить общий характер его грамматических форм, выражений, оборотов, принципов сочетания слов, а отнюдь не изощряться в выис-кивании редкостных и устарелых слов. Как я уже говорил, в произведениях
старых авторов устаревшие слова встречаются гораздо реже, чем слова, до сих
пор употребительные, но взятые с измененным значением и с иной орфогра-фией. Отношение между ними равно приблизительно одному к десяти.
Все, что я говорил о языке, тем более применимо для изображения
чувств и нравов. Важнейшие человеческие страсти во всех своих проявле-ниях, а также и источники, которые их питают, общи для всех сословий, состояний, стран и эпох; отсюда с несомненностью следует, что, хотя данное состояние общества влияет на мнения, образ мыслей и поступки людей, эти последние по самому своему существу чрезвычайно сходны между
собой. Наши предки отличались от нас, конечно, не более, чем еврей отличается от христианина. «Разве у них нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то
же оружие ранит его, разве он не подвержен тем же недугам, разве не те же
лекарства исцеляют его, разве не согревают и не студят его те же лето и зима, как и христианина?» 1 Поэтому их чувства и страсти по своему характеру
и по своей напряженности приближаются к нашим. И когда автор приступает к роману или другому художественному произведению, вроде того, какое я
решился написать, то оказывается, что материал, которым он располагает, как
языковой, так и исторически-бытовой, в такой же мере принадлежит современности, как и эпохе, избранной им для изображения. Это обстоятельство
предоставляет автору свободу выбора и облегчает его задачу в большей мере, чем кажется на первый взгляд. Возьмем пример из области смежного искусства. Можно сказать, что в картинах антикварные детали придают ландшафту
специфические черты. Феодальный замок должен возвышаться во всем своем
1 Цитата из комедии В. Шекспира «Венецианский купец» (акт III, сц. 1).
20
айвенго
величии, художник должен изображать людей в костюмах и позах, свойствен-ных эпохе; местность, которую художник избрал для изображения, должна
быть передана со всеми своими особенностями, с возвышающимися утесами
или стремительным падением водопада. Колорит также должен отличаться
естественностью. Небо должно быть ясным или облачным, соответственно
климату, а краски именно теми, которые преобладают в самой натуре.
В этих пределах законы искусства вынуждают художника строго следовать природе. Но вовсе не обязательно, чтобы он погружался в воспроиз-ведение мельчайших черт оригинала, чтобы он с совершенной точностью
изображал траву, цветы и деревья, украшающие местность. Все это, так же
как и детали распределения света и тени, принадлежит любому месту действия, естественно для любой страны и потому может быть подсказано
личными вкусами и пристрастиями художника.
Правда, этот произвол всегда строго ограничен. Художник должен избегать всех тех красивых подробностей, которые не соответствуют кли-матическим или географическим особенностям изображаемого пейзажа: не следует сажать кипарисы на Меррейских островах или шотландские
ели среди развалин Персеполиса; такого же рода ограничениям подлежит
и писатель. Писатель может себе позволить обрисовать чувства и страсти своих героев гораздо подробнее, чем это имеет место в старинных
хрониках, которым он подражает, но, как бы далеко он тут ни зашел, он
не должен вводить ничего не соответствующего нравам эпохи; его рыцари, лорды, оруженосцы и йомены могут быть изображены более подробно