Я улыбнулась и загадочно ответила:
— Может, это вовсе не чары. Просто ты боишься признаться себе, что способен влюбиться.
— Мне запрещено это чувство, и я давно от него отказался.
— Не только ты пленник обстоятельств. Мне тоже многое запрещено. Но на то они и запреты, чтобы их нарушать. Что будем делать дальше, Астар Харавия?
— То же, что и раньше. Нарушать запреты, — улыбнулся он уголком губ.
— И ты даже не попытаешься использовать новые знания? Я марселинка. Я дорого стою.
— Но ты же моя марселинка. А я свое не дарю и не продаю. Завтра ты извинишься перед Хаттори и начнешь изучать целительную магию. После занятий мы навестим Хоракса, а вечер, как обычно, проведем в прачечной.
— А как же сегодняшний инцидент?
— Это уже другая история, Айви Дэш. Рано или поздно Хасеид Кортаз снова даст о себе знать, и тогда мы будем готовы дать бой.
— Значит, между нами ничего не изменится? — спросила я.
Астар пристально посмотрел на меня и ответил:
— Нет. Все уже изменилось.
Глава 41
В ту ночь я впервые спала крепко со дня своего выхода на сушу. Мне даже сны не снились. Я просто была счастлива, что мы остались живы.
Следующим утром я помирилась с профессором Хаттори и была допущена к ее лекциям. По моему примеру извинилась перед ней и Корделия Гицур. А Митрандиил Алдарон продолжал задирать нос, ожидая, когда профессор лично пригласит его на занятия, признав свою вину.
Несколько дней директор Делавэль искала Леонеллу, а потом получила анонимное письмо, в котором было написано, что та уехала на родину и в академию не вернется. Письмо, как мне позже стало известно, было хитростью Данаана. Их семейству было важно оградить посторонних от личных проблем. А чем дольше искали Леонеллу, тем выше был риск раскрытия нашей маленькой тайны.
Рэгне удалось наладить отношения с друзьями, ведь никогда раньше она никого не подставляла. Она сказала, что по семейным обстоятельствам срочно уехала в Шивруд, и все сделали вид, что поверили. Никто не вдавался в подробности из чувства деликатности. Если Рэгна не желала рассказывать истинную причину своего внезапного исчезновения, значит это никого не касалось.
Постепенно стал забываться тот злосчастный вечер. На выходных после второй учебной недели мы выбрались в Шивруд посидеть в трактире и там наконец рассказали Рэгне, что нам пришлось пережить. Тогда же Данаан сделал ей предложение, и они решили пожениться на каникулах после этого семестра. Все, как ей сказало эльфийское зеркало.
Астар, конечно, предупреждал, что за этот брак им придется побороться, но они ничего не боялись, а он не собирался на них доносить. Наверное, это одна из немногих положительных черт в нем. Хотя со временем я стала замечать у нас немало общего.
Еще через неделю мы устроили пикник на природе и взяли с собой Хоракса, чтобы он полетал на воле. Данаана и Рэгну поразило, что ко мне дракон жался чаще, чем к Астару, а того это бесило, и они с Хораксом частенько порыкивали друг на друга.
Отец говорил, что в мире нет человека, который не желал бы обладать марселинкой. Но он ошибся. Те, кого мне следовало опасаться в первую очередь, стали моими лучшими друзьями. Ни Рэгна, ни Данаан, ни Астар не пытались меня использовать. Они даже не донимали с расспросами, лишь изредка спрашивая о всяких мелочах. Удивительно, но именно с ними я почувствовала себя как дома. Они прогоняли мою тоску по морю и делали жизнь полноценной.
В день встречи с родителями я намеревалась рассказать отцу, что обрела друзей, но он явно приехал говорить не обо мне. Мое благополучие интересовало его в последнюю очередь. Вручив мне обещанный коготь дракона с таким видом, будто он положил у моих ног весь мир, отец напомнил:
— Не забывай, моя девочка, что на кону будущее твоего народа. Авенира говорит, ты делаешь успехи. У тебя хорошие оценки, и профессора тобой довольны. Нам есть, чем похвастаться. Поэтому я проявил одобренную с есхарийской стороны инициативу устроить вам с принцем встречу.
— Как… здорово, — подобрала я совершенно не подходящее ситуации слово, сжимая коготь в кулаке.