Когда глаза открылись – все исчезло. Прошла какая-то секунда, во всяком случае ему так показалось. Тропинка на ощупь была абсолютно сухая, дождя не было, лишь редкие облака, гонимые ветром, проплывали по серому небу. Позади виднелся магазин. Только теперь с разбитыми стеклами, грудами товара, разбросанного по всей округе, и другими атрибутами безудержной паники.
Айзек поднял голову и увидел Ее, стоявшую на краю пропасти. В двадцати метрах тропа кончалась бездной. Шатенка, такая же прекрасная и живая, как тогда, вечером четверга. Это была она. Её простое, но прекрасное бардовое платье развивалось на ветру переливами шелка. Распущенные волосы ложились на плечи, изредка колыхаясь под порывами ветра. Только вот взгляд ее был направлен вниз, под босые ноги. От нее веяло тоской, и он это почувствовал.
Он не смог себя сдержать – на глазах начали проступать слезы радости:
- Это ты?! Боже мой, ты? – не отрывая от нее мокрых глаз, дрожащим голосом произнес Айзек. – Прости меня. Прошу.
Он протянул руку и сделал два шага вперед. Она стояла, скрестив руки на груди. Едва заметные блестящие полосы влаги сползали вниз по ее щекам. Шатенка медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Как же ты прекрасна, - с восхищением проговорил он.
Айзек был на седьмом небе от счастья, что видит ее в здравии. «Она всегда была живой. Это был всего лишь сон. Бредовый сон», - сказал он себе. Но это тоска в ее глазах колола иглой в самое сердце.
- Я тебе помогу. Пойдем со мной, прошу тебя, - протягивая руки, говорил он, шагнув вперед.
Несколько шагов разделяли их. Еще чуть-чуть, и он обнимет ее и никогда больше не отпустит. Но она просто смотрела на него, пуская очередную слезу. Еще пару шагов и… Айзек услышал всего одно слово. Слово, которое останется с ним на всю жизнь, которое будет звучать во снах Ее твердым отреченным голосом:
- Уходи.
Шатенка протянула к нему руки и спиной начала падать в бездну. Он бросился к ней в попытке схватить за руку. Несколько сантиметров разделило две ладони. Он не смог ее спасти. А если бы дотянулся, то держал бы вечно, упал в пропасть вместо нее, ради нее. Однако все закончилось тем, что клерк лежал на краю обрыва и ревел от безысходности, повторяя: «Зачем ты так поступила? Зачем опять оставила меня одного? Зачем?..»
4
Айзек проснулся в холодном поту. Его трясло. Мокрые полосы тянулись от уголков глаз по вискам, заканчиваясь пятнами на покрывале. Он сел, закрыл лицо руками, пытаясь прийти в себя, что ему удалось только минут через десять. Страшный сон еще горел образами в сознании, но реальность все же брала свое. За окном начинало темнеть и уже появились первые звуки активности демонов за бетонными стенами.
«Твою мать…Я проспал!» - с ужасом заметил он, взглянув на часы. Еще немного, и в окно бы влезла какая-нибудь тварь, движимая жаждой смерти. Айзек бросился выключать компьютер и телевизор, схватил телефон, мельком взглянув, не пришло ли ожидаемое сообщение. Ничего не было. Времени оставалось совсем мало. Ночь шагами минутных стрелок опускалась на мертвый город, открывая дорогу своим детям. Он тихо вскочил в ванную комнату, закрыл дверь и вполз под саму металлическую емкость, в которой любил проводить минут по сорок, стачивая свои мозоли и просто наслаждаясь теплой водой. В первую ночь ему повезло. Демон не заметил беглеца. Но сидеть под окном и испытывать судьбу клерк не захотел. Решил переждать в другом укрытии.
Его было видно со стороны. Щель оказалась довольно маленькой, поэтому Айзек тихонько положил стиральную машинку на бок, прикрыв проем. Конечно, его бы это вряд ли спасло в случае обнаружения. Двери в комнату представляли собой декоративную картонку из недорогих вариантов, хотя смотрелись довольно неплохо. И довольно неплохо разлетелись бы в клочья. Да и стиральная машинка вряд ли бы спасла, будь он замечен.
Айзек взобрался в импровизированное убежище, тихо подвинул машинку и завалил остаток проема кучей грязного белья. Стирал он не часто, когда появлялось желание, или когда просто переставало хватать чистых носков. Но сейчас повезло, они могли спасти ему жизнь.