Впрочем, идея, озвученная в ходе беседы, лишь косвенно влияла на исследование. Ведь речь шла только о полукровках, а на данный момент даже драконицы испытывают сложности с зачатием.
— Думаю, с этим вопросом стоит обратиться к отцу, — заметил Ингвар. — Ему уже почти тысяча лет, может, он что-то и слышал. Хотя бы какие-то легенды, рассказанные еще его родителями.
Ингвар прав, стоит поговорить с самыми старыми из ныне живущих драконов, не только с Авениром. Может быть, что-то было рассказано им, хотя бы в форме сказок, легенд или слухов. Истории, искаженные временем, но все равно содержащие в себе крупицы полезной информации.
***
Благодаря чистому рыхлому снегу день казался еще светлее: неяркое солнце отражалось на белой поверхности, совсем немного слепя глаза. От этого приходилось щуриться. На лицо лезла счастливая улыбка: мне хотелось улыбаться просто так, без определенной причины. Просто потому, что день хороший.
Впервые за долго время я выбралась на конную прогулку. Лошади мне всегда нравились, в Салеме я даже купила парочку, хотя уход за ними изрядно опустошил мой кошелек. Впрочем, я ни о чем не сожалела.
— Я уже и забыла, насколько люблю поездки верхом, — призналась я, чуть повернув голову.
Рядом неторопливо ступала еще одна лошадка, гораздо более бойкая, чем моя. Но проблемой ее резвость не стала — Эрриан умело управлял ею.
— Значит, я угадал, — улыбнулся он.
Лошадей мы взяли из конюшни Светлой академии. Эрриан сам предложил прокатиться верхом за пределы Вандеи.
Некоторое время мы ехали в тишине. Шум города остался далеко позади, и сон природы не хотелось портить лишними разговорами. Лишь снег тихонько похрустывал под копытами.
— Лерна располагается в горной местности, но я любил спускаться на равнину, — вдруг признался Эрриан. — Мне нравилось, как небо сливается с землей в едва заметной точке далеко-далеко. Это давало иллюзию возможностей.
— Иллюзию возможностей? — удивилась я.
— Призрачный шанс: ты смотришь на этот безграничный мир, на громадные поля и непрекращающуюся полосу дороги, и понимаешь, что можешь сделать все, что хочешь. В Лерне большая часть мира скрыта за горами. Даже небо видно меньше, чем наполовину. Какой-то жалкий краешек.
Эрриан смотрел вперед, словно видя что-то важное за пределами поля, мимо которого мы ехали. Я же засмотрелась на его профиль: теперь, пока Эрриан оставался сосредоточенным на внутренних переживаниях, привычная маска легкой насмешки исчезла. Во взгляде, в опущенных уголках губ можно было увидеть усталость человека, который видел слишком много.
— Так ты поэтому уехал из Лерны? — осторожно спросила я. Я ведь так и не выяснила, почему он отказался от лернийского престола. Или его вынудили?
Эрриан перевел рассеянный взгляд на меня и едва заметно улыбнулся. Маска вернулась на место, и это очень расстроило меня.
— Почему ты решила стать преподавателем? Ты ведь с этого начинала?
Он перевел тему слишком резко, но я возражать не стала. Потом выясню, что случилось с ним в Лерне.
— В Салеме мне предложили место заместителя декана, — пожала плечами я, — предложили совмещать с преподаванием. Нужно было как-то зарабатывать, поэтому я взяла себе ставку. Оказалось, это мое призвание.
— А до Салема? — вдруг спросил Эрриан.
Я едва заметно вздрогнула и осторожно проговорила:
— Что?
— Ты так выделила название города, как будто до этого жила где-то в другом месте, — заметил Эрриан и погладил взволновавшуюся лошадку по холке.
Сердце застучало быстрее. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я улыбнулась и ответила как можно спокойнее:
— Тебе показалось, Себастьян. Я родилась в Салеме и до переезда в Вандею бывала лишь там.
Эрриан не стал настаивать.
— А я вот ни разу не бывал в Салеме. Правду говорят о местных ведьмах?
Я медленно выдохнула, успокаиваясь. Не хватало еще выдать себя! Нельзя, чтобы Эрриан что-то заподозрил.
— А что о них говорят? — усмехнулась я.
— Поговаривают, что в Салеме женщины очень яростные и страстные натуры. Чувство собственного превосходства и самоуверенность присущи каждой салемской ведьме.
Усмешка превратилась в широкую улыбку.
— Это так, — подтвердила я. — Матриархат, сложившийся в этом городе, оставил отпечаток и на характере женщин. Там они властные, высокомерные и очень опасные.
— И ты тоже? — спросил Эрриан. — Тоже властная, высокомерная и опасная?
Несколько жизни среди сильных женщин меня изменили. Хотя бы с другими я стала вести себя, как коренная жительница Салема. Только где-то внутри осталась покорная судьбе девушка — правда, я прячу ее как можно глубже.