— Можете идти домой, ректор Маринер, — процедил он. — Завтра после заката в морге ждем вашего… к-хм… профессора Кормака на ритуал. Вы можете не приходить, мы вас сами найдем… когда понадобитесь.
Я усмехнулась. Порядочный человек предложил бы меня проводить, но таких людей в комнате не наблюдалось — только я да этот идиот в форме.
— Всего вам доброго, полицейский, — улыбнулась я и медленно пошла к выходу. Мои последние слова были пропитаны сарказмом.
Впрочем, как и его последние слова.
— И вам… ректор Маринер.
***
— Твой дом выглядит необжитым, — удивленно отметила я, оглядывая гостиную.
Действительно, выглядит так, как будто дом выставлен на продажу: крайне мало личных вещей — портретов, декоративных статуэток, фигурок и прочего. От этого почему-то становилось холодно.
— Не успел обжиться, — отмахнулся Себастьян. — К тому же, я здесь редко бываю, чаще всего на выходных, так как в академии много дел, а тратить сорок минут или даже час на возвращение сюда бессмысленно.
Я едва заметно улыбнулась. В чем-то мы были похожи, я тоже предпочитала наведываться в свой дом лишь на выходных, чтобы не тратить время.
Да, теперь я вспомнила, как сама долгое время не знала, что делать с купленным домом, как его украшать. И только привыкнув к мысли, что это мое убежище, туда никто не сможет войти без моего согласия, стала обживаться.
Бок кольнуло фантомной болью: все уже зажило, но первая помощь была оказана непрофессионально, так что организм все еще думает, что рана есть. Укрепляющее зелье, которое я выпила вчера перед сном и перед тем, как ехать к Эрриану, должно избавить от этого побочного эффекта за сутки.
— Ну что, сразу идем на кухню? — улыбнулась я, стараясь не показывать физического дискомфорта. Руки так и тянулись прикрыть «рану», но я усилием воли сдерживала их.
— Что, не терпится начать, чтобы поскорее убежать, колючка? — усмехнулся Эрриан и повел меня на кухню. — Учти, я до последнего не выпущу тебя отсюда, пока не буду уверен, что температура наших отношений повысилась на пару градусов.
— Это угроза? — осведомилась я. — Нет, это определенно угроза.
Эрриан весело рассмеялся и открыл передо мной дверь, ведущую в кухню.
Она оказалась пуста. В том плане, что никаких кухарок не было. Как и прислуги во всем доме.
— Ты распустил прислугу, чтобы мы остались одни? — осторожно поинтересовалась я, изучая кухню. Если это так, то он собирается сделать очень серьезный шаг, к которому я, естественно, не готова.
— Тебе не говорили, что ты слишком самовлюбленна? — поддразнил Эрриан и мягко стукнул меня по кончику носа. — У меня вообще нет прислуги. Есть женщина, которая приходит раз в две недели и убирается здесь. Чаще видеть кого-то в собственном доме я пока не готов, да и появляюсь здесь нечасто, уборка незначительна.
— Я не самовлюбленна! — возмутилась я, тщательно скрывая смущение.
Эрриан насмешливо улыбнулся, но тему перевел.
— Итак, колючка, признавайся: готовить умеешь?
— А как же, — улыбнулась я и спросила: — Что будем готовить?
— В планах у нас сегодня оленина под сливочным соусом, баклажанное пюре, пирог с вишней и сливками и тот особый чай, который ты обещала принести. Как насчет разделить обязанности: я займусь олениной, а ты — сладким?
Я согласно кивнула и направилась к крану, чтобы помыть руки. Холодная вода не заставила вздрогнуть так, как теплые руки на плечах.
— Прежде чем начать, предлагаю тебе вот это, — развернув меня в своих объятьях, Эрриан осторожно надел на меня кремовый фартук и сам завязал его сзади. Мы стояли близко-близко, я чувствовала его дыхание на щеке и видела, какое забавно-сосредоточенное выражение приняло его лицо.
— Может быть, все-таки снимешь часть платья? — Эрриан имел в виду темно-зеленую накидку, которая застегивалась спереди, а ниже пояса немного разъезжалась, открывая вид на нижнюю золотистую юбку. Под накидкой и юбкой была лишь плотная сорочка на лямках, так что ни за какие деньги я бы не согласилась снять ее!
Впрочем, мнение мое быстро изменилось, едва лишь я начала работать с мукой. С отчаянием рассматривая белый «порошок» на рукавах накидки, я вздохнула и медленно начала расстегивать пуговицы. Сорочка плотная, ничего не могло просвечивать, а то, что она на красивых кружевных лямках — так сейчас многие так ходят, и в Асторе, где постоянно жарко, ходили.