Тишина затягивалась.
Ей показалось, или Аларик выглядел разочарованным?..
- Вижу, я многое пропустил, - сказал, наконец, он. - По крайней мере, теперь я знаю, что в чем-то вы похожи на многих других женщин.
— Это чем же?
Кривая усмешка.
- Вы тоже боитесь мышей.
- У меня был богомол, который их отлично ел!
Что за абсурдная беседа!
- Так что, вы еще подозреваете меня непонятно в чем?
Магистр ответил не сразу.
- Я, кажется, понял, отчего иные люди кажутся нам загадочными. Они-то явно показывают, что из себя представляют, просто мы не хотим в это верить.
Тон нейтральный, однако на комплимент не похоже…
По крайней мере Аларик отвернулся, словно теперь его увлекал вид из окна кареты – голая равнина, тянувшаяся к самому небу.
Сколь веревочке ни виться… Через несколько часов они подъезжали к ее дому, показавшемуся из-за ряда стройных тисов. Говорят, преступников тянет вернуться на место преступления – Аде же ничего не хотелось так сильно, как велеть кучеру гнать назад, в Академию.
И все-таки она вышла из кареты, ступив на опущенную лакеем подножку. Подняла взгляд - и дыхание перехватило.
Женщина в окне второго этажа, стройная фигура в черном, мед волос... Да нет же, это всего лишь тетка, Лионелла, издали так похожая на свою сестру.
Аларик предложил руку, и Ада оперлась на нее. Силы понадобятся – впереди ждала самая важная битва ее жизни.
Урок 49. Дом, где разбиваются сердца - 2
Она снова с головой окунулась в ватную тишину, тишину до звона в ушах. Слуги разговаривали приглушенными голосами, а чаще - молчали, и так же полушепотом, словно на похоронах, говорили лекарь и сиделка. Ни музыки, ни гостей, шторы, опущенные на окнах...
Могло ли быть иначе в доме, где есть двое тяжелобольных? Да, отца тетя Лио тоже отправила на ложе болезни, чтобы не возиться со сложным ритуалом его дневного распорядка, который поддерживала Атенаис.
И отца, и мать пользовал почтенный магистр Кларгиус, один из тех лекарей, чье имя не на слуху у широкой публики, маг с губами, застегнутыми так же плотно, как его профессиональный чемоданчик.
Кларгиусу приходилось разрываться между домом Деванкур-Линаресов и особняком Веларесов, где он руководил уходом за леди Веларес. Ада задалась вопросом – на чем же этот лекарь специализируется, на болезнях духа или тела, ведь поговаривали, что бедняжка Береника сошла с ума… И сама себе ответила – на семейных секретах.
Ада едва слушала, что говорил ей Кларгиус, кивала, не отрывая глаз от приоткрытой двери, за которой… За которой – полумрак, а в нем цветы, цветы, цветы… Вазы с букетами на столике у зеркала, под окнами, на полу… Розы, и лилии, и пионы заполонили комнату, обступив широкую кровать, где замерла хрупкая фигурка в белом пеньюаре.
- Вы хотите зайти к ней?
Подношения от друзей, поклонников и родных, цветы пахли сладко и тяжело, посылая щупальца аромата в коридор.
- Попозже.
Да, позже…
Приторная сладость преследовала ее, пока Ада поднималась по лестнице. Трусиха…
Следующая остановка – комната отца. Ада повернула ручку двери – и замерла, неприятно пораженная, увидев у его кровати Аларика.
- А вы что здесь делаете?
Сгусток силы появился на ладони, будто сам собой.
Аларик обернулся, нахмурился, заметив выражение ее лица.
- Я не причиню вашему отцу вреда…
Ада приблизилась, все еще настороже.
- Однако именно это вы и грозили сделать.
- Если вы не оставите нам выбора. Только в этом случае.
Отец лежал под одеялом – лицо гладкое, без выражения, дыхание ровное. Он не болел, он спал, ровным искусственным сном. Такой худой и беззащитный… Это Ада обрекла его на эту участь, когда уехала, убегая от вины и горя. Зачем?.. Ведь они понеслись за нею следом. И, наверное, будут с нею всегда, верные, как ее тень.