Началось… Аде хотелось, чтобы затишье длилось подольше. Сидеть рядом с отцом, болтать о прошлом, рассказывать ему анекдоты про свою жизнь в Академии – только приятные и забавные. Наверстать частицу того, что потеряли.
Но надвигалась буря, и уже чернели тучи на горизонте, пронзенные вспышками молний…
- Не думайте сейчас об этом. Начнете нервничать, вам станет хуже…
Увы, стоило помнить об определяющей черте его характера, которую деловые партнеры называли упорством, а Атенаис – ослиным упрямством.
- Я уже нервничаю, и не перестану, пока у меня в голове все не выстроится, - заявил отец решительно. - В чем же было дело? Как я мог забыть? Ведь это, может, последнее, что мы успели сказать друг другу! – Бледно-голубые глаза, казалось Аде, читали на дне ее души без помощи магии. – Ты не знаешь, дорогая? Речь как будто бы шла о тебе…
В горле пересохло – настоящая пустыня, которую сложно пересечь роковым словам. Разве справедливо, что именно Ада должна нанести ему подобный удар?
Ответить решилась не сразу.
- Я знаю одно… Вам будет тяжело это услышать, но... – Дай мне сил, великий Сатана! – У матери был любовник. – Сказала и замерла в ожидании вспышки.
Отец нахмурился. - Любовник? Ты имеешь в виду после того, как я заболел, или…
Молчание затянулось, и отец верно его понял.
— Значит, до...
— В этом причина вашей ссоры. Только не думайте, все давно кончено! Она с ним рассталась. Когда это открылось, вы хотели развестись, увезти меня…
- Твоя мать никогда бы на это не согласилась. Она слишком тебя любит. Хм, развод… - Он потер переносицу, задумавшись. – Некрасивый скандал… Судебные разбирательства, сплетни в газетах… Хорошо, что я не успел ничего сделать под горячую руку.
Не такой реакции ожидала Ада. Быть может, успокоившись, отец простил бы Атенаис? Неужто мать превратила их жизни в ад совершенно зря?
- Развод всегда в первую очередь бьет по детям, - добавил отец – и во взгляде его что-то сверкнуло. - Детям…
Он все еще смотрел на Аду, но словно не видя. По осунувшемуся, худому лицу ползали тени прошлого.
Хотя травить раны не хотелось, болезненное любопытство заставило прошептать: - А его имя? Вы не вспомнили его имя?
Но отец слушал чей-то другой голос. - Дети… Наши дети… Ничьи дети… «Нашу дочь ждет великая судьба», да-да, так она сказала. Смеялась и плакала, точно помешалась. «Величия без жертв не бывает». Я должен был им помешать… Должен предупредить… Время! Повтори, какой сегодня день, год!
Ада ответила.
Отец откинул одеяло и прежде, чем Ада успела помешать, подскочил с кровати с юной прытью. Схватил ее за плечи.
Вот она, гроза, на дне его бледных глаз.
- Дети, Ада! Детям угрожает опасность! Тебе угрожает опасность.
Урок 50. Отцы и дети – 2
Чем больше причин для волнения, тем более невозмутимым ты должен выглядеть. Одно из правил джентльмена и мага, которому Тристану, кажется, удавалось следовать. Ощущение опасности даже взбодрило - жизнь как будто обрела частицу смысла.
Прохаживаясь среди учеников, бездельничающих между лекциями, он вежливо отвечал на приветствия знакомых, приглядываясь - как бы невзначай - не заметит ли признаков паники среди профессоров. Академия превратилась в гнездо заговора, в этом сомнений нет, но в чем его цель и кто в него вовлечен? Пока Тристан не выяснит это, под подозрением каждый.
Сейчас заговорщики должны отчаянно искать Аду. Рано или поздно кто-то из них соединит его "отгул" с ее исчезновением...
Увидев в конце холла магистра Рендона, Тристан не выдал себя ни жестом. Магистр играл свою роль не хуже - прошествовал мимо с деловым, сосредоточенным видом, сжимая под мышкой папку с бумагами. Не так давно Тристан оставил его лежащим на полу в беспамятстве...
Главное - не встретить Амелию. Только это могло лишить Тристана самообладания. На удачу, ее нигде не было видно, как и Гая с его гадкой ухмылкой.
- Послушайте, Тристан, Колин Марш ведь ваш подмастерье? Где он слоняется? – окликнул его Симон Семельян. - Я хотел заказать ему курсовую по анатомии, но паршивец, как назло, куда-то исчез! Будьте другом, попросите его подойти ко мне, или пусть забежит ко мне домой.