К такой спокойной реакции Ада была готова еще меньше, чем ко всему другому.
Вскоре Эльвира посерьезнела.
- Бедный Марк! Как странно думать, что я приду в лекторий, а его там нет...
Да, странно, очень странно. Ада не знала, что больнее вспоминать, неподвижную фигурку в Клипоте, или улыбку Марка, освещавшую все вокруг.
Вид Эльвиры в больничной кровати напомнил о цене его одержимости.
- Он совершил много ошибок…
Эльвира вздохнула.
- Нет смысла на него теперь злиться. Бедный уже дорого заплатил за свои поступки. А больше всего мне жаль Тристана. Он винит себя сильнее всех, хотя он-то как раз ни в чем не виноват.
- Погоди... Так ты знаешь?
Вину Марка скрыли от учеников – и тем не менее Эльвира сразу поняла, что Ада имеет в виду.
- Тристан навестил меня перед отъездом и все рассказал, просил у меня прощения от имени своей семьи, - Она протянула руку, чтобы потрогать нежные лепестки белой розы. - Конечно, я и так о многом догадывалась... Он знает, что я умею хранить секреты.
Это точно... До Ады только сейчас дошло, что “алиби” Тристана - фальшивка. Если в ночь Сауина он был с Амелией и Марком, то не мог переспать с Эльвирой… во всяком случае, тогда. Не зря ей казалось, что Эльвира – не в его вкусе…
Мысль об этом почему-то была приятна.
- Естественно, - пробормотала Ада, как бы между прочим, - после того, как ты придумала вашу интрижку, чтобы отвести от него подозрение…
- Конечно, не могу же я позволить, чтобы твоего жениха в чем-то подозревали, - тем более, по делу. Всё из-за этих выскочек! – впервые за их беседу в голосе Эльвиры прозвучала злоба. – Разве может человек из такой семьи, как Веларесы, стерпеть, чтобы его опережали ничтожества без роду, без племени! Присваивали наши успехи, наши призовые места, наших друзей… Если бы администрация не навязала нам общество плебеев, уверена, Марк не дошел бы до такой крайности. Его папочка тоже поспособствовал, конечно... Из всех нас, по-моему, только тебе повезло с родителями. Мне так жаль, что твоя мама болеет, Ада… Эльвира засыпала, ее речь журчала все слабее. – Помню, как-то раз, когда моя маман начала нести невероятную чушь, а мне хотелось провалиться сквозь землю, твоя мама улыбнулась мне, такой понимающей улыбкой, словно прочла мои мысли. И мне сразу стало легче… - Левый глаз сомкнулся, как и правый, голова откинулась на подушки.
Очень вовремя. Ада подскочила с места и выбежала в коридор. Ей хотелось бежать и дальше, бежать и не останавливаться, оставив все и всех позади. Стены надвигались, мешая дышать.
Проходившая мимо медсестра пригляделась к ней, и, преодолев естественную робость безДарной, спросила:
- Моя леди, вам нехорошо? Вам нужна помощь целителя?
- Нет, - Ада качнула головой. – Я пришла навестить друга.
Урок 42. Невидимые миру слезы - 4
III.
Если долго сдерживать слезы, они не испаряются, а копятся, и внутри Амелии плескался целый океан. Для него хватало места - еще недавно там жили Тристан и Госпожа Жаба, а природа, как известно, не терпит пустоты.
Элли, которую Амелия воспринимала, как часть себя, исчезла в Клипоте. Тристан покинул и душой, и телесно - его отпустили домой, поддерживать горюющих родителей.
Даже Аде было не до нее: та с самого возвращения с каникул держалась отстраненно, а сейчас, вдобавок, горевала по Марку. Понятно и естественно, только от этого не легче.
Иногда Амелия спрашивала себя, как отреагирует подруга, если ей признаться. Поймет и пожалеет, или резанет своим холодным взглядом, словно осколком льда. Но молчала - пусть теперь Аде все рассказывает Тристан. Если захочет.
Время от времени слезы все же начинали сочиться, как сквозь трещину в затворе плотины. Самым безопасным местом, чтобы немного поплакать, был зверинец. Амелия старалась делать это поближе к катровильскому привидению - они обожали страдания и сырость.
На выходных пришлось тяжелее. Снежная буря заперла Амелию на чердаке, где она сражалась с рыданиями, пока не потерпела сокрушительное поражение.