Ада даже не спасла отца: тетя Лио уверила ее, что если теперь, столько лет спустя, резко снять с него заклинание, он может просто сойти с ума. У Ады не было сил что-то проверять и спорить. И она смирилась, оставив его во все том же однообразном аду. Потом, когда-нибудь...
Она двинулась к входу в Академию, стараясь не смотреть по сторонам, вцепившись в сумку, как в оружие. Только бы добраться до уборной - там можно просидеть до начала занятий...
В коридоре к ней подбежала Амелия.
- Ада, я так соскучилась!
Ада посмотрела на подругу - встревоженную на вид, но цветущую, с блестящими глазами и румянцем на щеках - и подавила приступ неприязни.
- Здравствуй. Прости, я совсем забыла, что не забрала тебя по дороге.
- Ну что ты, я все понимаю, тебе не до того! Не волнуйся, я... меня подвезли. Как твоя мама? В Академии говорят, что она заболела. Надеюсь, ничего серьезного?
Значит, слухи уже дошли сюда. Что ж, не удивительно. Тетка написала всем, с кем у матери были договоренности о встрече, сообщив их версию правды - серьезная болезнь приковала Атенаис Деванкур-Линарес к постели, она никого не принимает, ею занимается семейный лекарь. Светскую жизнь мать вела оживленную, поэтому в дом сразу потекли букеты с пожеланиями здоровья. В основном - пунцовые розы, ее любимые. Море роз, алых, как кровь...
- Как ты поладила с Тристаном? Вы не ссорились? - обронила Ада, просто чтобы что-нибудь сказать. Что ей сейчас до чужих ссор!..
По крайней мере, Амелия ее ни в чем не заподозрит. Какую бы версию событий Ада ни изложила, стипендиатка все проглотит. Моя мать серьезно заболела... Быть может, если повторять это достаточно часто, Ада сама себе поверит. Печально и страшно, но с этим хотя бы можно жить.
- Нет, нет, вовсе нет, - ответила Амелия. - Он был... очень любезен. Ада, ты... С тобой все в порядке? Я понимаю, ты переживаешь... Что говорят врачи?
- Я не хочу это обсуждать, - отрезала Ада. - Со мной все хорошо.
Амелия смотрела на нее с сомнением.
Раз эта невинная овечка что-то заметила, что увидят другие? Лицо Ады должно стать непроницаемой маской. Нельзя допустить, чтобы то, что совершила ее мать, вышло на свет. Иначе, когда Атенаис придет в себя (если придет в себя... ужасное слово, «если»), то с ложа болезни попадет прямо в лапы властей.
Единственные, кто остался, чтобы защищать семейство Деванкур-Линарес, это тетка, всем недовольная дама с рыбьими глазами, и Ада. Она обязана оборонять их крепость, даже если сокровища внутри обратились в прах.
Амелия крутилась рядом, переминаясь с ноги на ногу.
- Чего тебе?
Подруга облизнула губы.
- Послушай, а... Я хочу спросить, если ты не против. За что ты так не любишь Тристана Велареса?
Вот так вопрос!
- Я думала, тебе он нравится не более моего, - хмыкнула Ада.
- Ну... Я его пока почти не знаю.
- Он - самовлюбленный, самодовольный всезнайка, - отбарабанила Ада, особенно не задумываясь.
Амелия всё смотрела на нее, словно хотела что-то сказать, но не решалась.
- А этого что, недостаточно?
- Ну... Здесь таких вроде как много...
- Тристан - зануда, которому нет дела ни до чего, кроме его папочки и его оценок. Да, в конце концов, вполне естественно, что я отношусь к нему так же дурно, как он ко мне.
- Неправда! - выпалила Амелия и почему-то покраснела.
А это еще что значит?
- Я имею в виду... Мне не показалось, что он к тебе плохо относится.
Амелия попыталась замять на этом беседу, но куда там! Ада вытрясла из нее всё.
Шокирующие новости! Оказывается, Тристан предложил Амелии заниматься с нею тайком от Ады, чтобы подготовить к экзаменам! А та согласилась!
Непрошенная помощь, опека, - по меркам их общества, оскорбительное вмешательство в ее дела. Когда-то это открытие привело бы Аду в ярость. Когда-то, когда внутри нее было что-то, помимо пустоты. Тогда ей казалось, что она со всем может справиться сама, а вылезать по утрам из кровати не было мучительно трудно.