- Чего надо?! - рявкнул Гай, угрожающе махнув палкой-посохом.
- Ты кому? - Амелия покрутила головой - никого.
- Не слышала? Кто-то меня окрикнул. Наверно, почудилось, - Он опустил палку, слегка смущенный. - Может, кто-то где-то сказал "Ай!" Эхо тут странно себя ведет, это точно. Ааааай! - выкрикнул он в туман, и тот ответил: ....ща-а-й... Словно кто-то прощался с ними.
Холодок пробежал у Амелии по коже. Она сорвалась с места, потащив Гая за собой.
- Пошли быстрее! Шевели ногами.
Он ничего не понял, но послушно ускорил шаг. Вскоре впереди показались ворота Академии: за ними ждали уроки и болезненные встречи, люди, которых любила, хотя они не нуждались в ее любви.
Гай задержал ее у входа.
- Погоди, - Смущение стало явным. - Вот, возьми. Пусть будет у тебя.
- Но ведь это... - Она осторожно взяла плюшевую обезьянку, видавшую виды. Шкурка потерта, в паре мест - штопки, следы заботы.
Гай смотрел куда-то в сторону.
- Я ее потеряю, как пить дать. Сплю то там, то здесь, таскаю вещи с собой... Да, знаю-знаю, ты уже большая для игрушек. Отдашь своим детишкам, когда будут.
- Я ее, конечно, с радостью подержу у себя, - ответила Амелия мягко, - но почему бы тебе не отдать ее своим детям?
- Нет уж, - Он дернул головой. - Никакого потомства. В таком мире, как наш, чтобы быть сильным, надо быть одному.
Амелия замотала обезьянку в последний платок, который умудрилась не потерять, и убрала в сумку. Взяла руку Гая в свою и слегка сжала.
- Но ты уже не один. Ладно, идем, урок начинается.
Урок 47. De Profundis - 2
Сегодня, пробудившись, Тристан долго не мог заставить себя встать с кровати - тяжесть навалилась сверху свинцовым одеялом. Из летаргии вырвал грохот двери, сорвавшейся с петель. На пороге стояла Амелия, улыбаясь во весь рот, а с нею вместе в спальню ворвался поток светлозаров, освещая все кругом. Амелия пришла спасти его - он не знал точно, от чего, но от чего-то темного и страшного.
А потом Тристан проснулся по-настоящему.
Этот сон посещал уже не раз. Почему-то чаще, когда ночевал дома, хотя наяву Амелия появлялась не там, а в его студии в Академии. Выбила дверь и ворвалась в его жизнь, оставив от разочарования, ярости и боли только блеклые тени.
Как давно это было! Подумать, что главной проблемой его жизни тогда был проигрыш Гаю!..
Он старался избегать ее в Академии, но выходило не всегда. Недавно, вскоре после занятий, услышал ее смех, донесшийся с улицы, и невольно подступил к окну. Амелия шла внизу по каменной дорожке, в привычной уже компании Гая. Тот что-то сказал, Амелия толкнула его в бок, Гай пихнул ее в ответ, так, слегка - и она улетела в начинавший таять сугроб.
Тристан рванул на себя раму, поддавшуюся не сразу. Поток холодного воздуха, и он готов лететь вниз.
...Гай, вздернув Амелию на ноги, отряхивал ее пальто. Она помогала ему и смеялась, смеялась так звонко, словно не знала, что такое разбитое сердце.
- Эй, друг мой, ты что? Здесь так восхитительно пахнет сигарами и куирросом, а ты портишь все мерзким сквозняком! Закрой окно, молю. Разве ты не знаешь, что свежий воздух вреден для здоровья?
Последнее время Сесил часто засиживался в его студии. Друг не одобрял ее строгую обстановку, но здесь можно было курить куиррос, не боясь проверок администрации, и Сесил уже успел провонять этой гадостью все помещение.
А может, друг просто не хотел оставлять его надолго одного...
- Мне кажется, все наоборот.
- Во всяком случае, он вреден для моего здоровья. Дядя тебе спасибо не скажет, если я буду ходить с красным носом. Это оскорбляет его эстетическое чувство. Он ненавидит, когда я болею, считает проявлением черной неблагодарности с моей стороны.
Тристан покачал головой. Что Сесил, что его дядя, иногда несли фантастическую чушь. Она действовала на нервы, хотя все равно была предпочтительна тишине, наполненной шепотом призраков. Тристан, почему...
- Будь по-твоему, - Окно захлопнулось. Тристану нечего делать внизу, там в нем не нуждались. Спокойно стоять он не мог, а потому снова принялся ходить взад-вперед, как механическая игрушка, внутри которой что-то заело.