- Почему бы тебе не успокоиться, не присесть, - У Сесила этой проблемы не наблюдалось. Он устроился на жестком ложе с комфортом, словно на обтянутой бархатом софе в светском салоне. - В ногах, как говорят люди, правды нет. Правда, она предпочитает диван, как полагается любой разумной леди.
- Успокоиться? Я потерял все... - проговорил Тристан. Не жалуясь, скорее, дивясь безграничности своих утрат.
- Ну, не всё...
Он ощутил укол совести, вспомнив, как друг просидел рядом с ним всю ту первую, страшную, бессонную ночь, да так и задремал в кресле, заработав столь ненавидимые им круги под глазами.
Прежде, чем Тристан успел что-то сказать, тот продолжил:
- ...У тебя еще осталось чувство стиля и отличный цвет кожи. Хотя, если продолжишь морить себя голодом, то пожелтеешь и подурнеешь, что превратит ситуацию, без того печальную, в трагедию эпических пропорций. Мне тоже его не хватает, - прибавил мягче. - Я ведь знал его большую часть жизни. Конечно, я не сравниваю... Так или иначе, а жизнь продолжается. Надо жить, друг мой.
- Чего ради. Вот в чем вопрос.
- Меня из кровати иногда поднимает мысль о хорошей сигаре. Жаль, что ты небольшой любитель радостей земных.
Стыдно признаться, что мысли занимает не только утрата Марка... Но в этом была логика: брат потерян навсегда, не существовало силы ни на этом свете, ни на том, что могла бы вернуть его. А Амелия - тут, под боком, и с каждым днем их разлука представлялась все более... извращенной, неестественной, дикой.
Скорее бы война, испытания, смерть, все, что угодно, чтобы отвлечься от этой пытки! Казалось, он может вынести все, только не монотонность обыденной жизни, в которой нет ее.
- И Амелия... - обронил все же. - Амелии я тоже лишился.
Попытавшись придать себе серьезный вид, Сесил сменил позу на другую, не менее сибаритскую.
- Знаю, тебе не понравится то, что я скажу, но клин клином вышибают. Я по-прежнему считаю, что вы с Адой обречены быть вместе, а пока... Место твоей возлюбленной - вакансия, на которую недолго придется ждать соискателей. Понимаю, она первая, перед кем ты поднял забрало. И тебе, естественно, кажется, что нет другой девицы на земле, способной оценить глубину твоей души. Но, уверяю: каких бы циничных, бессердечных стервочек не строили из себя красотки нашего круга, среди них найдутся сотни, готовые проникнуться страданиями человека с такими скулами, как у тебя.
Иногда Сесил был слишком уж Сесилом.
- Я не хотел, чтобы она вытирала мне сопли, - огрызнулся Тристан. - Я хотел сделать ее счастливой!
- Тогда считай задачу выполненной. Особам прекрасного пола нравится страдать. Ни одна не может почитать свою жизнь состоявшейся, если в ней не было несчастной любви. Ты подарил госпоже Тумс воспоминания на всю жизнь, воспоминания, над которыми будет так сладко всплакнуть!.. Не переживай: в ней слишком много здоровой крестьянской крови, чтобы зачахнуть от любовных горестей.
Сесил относился к его роману с Амелией положительно, как ко всему, что делало Тристана счастливым. Но и всерьез не воспринимал, подтрунивая добродушно. Слишком хорошо зная то, о чем подзабыл Тристан, - что друг его никогда не пойдет против воли отца, а воля того прочнее стали.
Пока все шло хорошо, шуточки не беспокоили. Однако сейчас переизбыток цинизма встал поперек глотки.
- Ты хоть что-то в этой жизни воспринимаешь всерьез?! - в гневе обернулся он к другу.
- Только тебя.
Ответ настолько прямой, что застал врасплох, не оставив места даже для злости.
Молчание затянулось.
- А что тебя удивляет? - продолжил, наконец, Сесил как ни в чем не бывало. - Ты - единственный человек, которому есть здесь до меня дело. Естественно, что меня тоже интересуешь только ты.
- Не знаю... - пробормотал Тристан, тронутый и слегка смущенный. - Мне кажется, тебя все любят.
- Скорее, я всех развлекаю. Как дрессированная мартышка. Ты - один, кого заботит, как мартышка поживает. Положим, последнее время тебе не до меня, ну, это естественно, первая любовь и все такое. Да мне много и не надо. Достаточно, что ты меня терпишь.
Теперь стыдно стало уже всерьез. Хороший же из него друг! Упиваясь страданиями, он мало внимания уделял Сесилу, воспринимая его как нечто привычное, вроде мебели. Брата ты уже упустил...