Где-то минут через тридцать, Везувиан Брагденвиль вышвырнул девицу из своего кабинета, и когда та убежала, обратился к леди Миоме.
- Найдите мне все документы на Ларге, в том числе и характеристики за последние пять лет, посмотрим, что с ней делать. - Зелено-желтые глаза зло сверкнули.
Кажется, доигрались. Причем все и без разбора. Представляю, что еще может сделать Виан, ради того, чтобы Академия наконец-то стала считаться образцово-показательной, а не местом, куда ссылают за плохое поведение. Он махнул рукой, приглашая в кабинет. Страшно не было. Я была в кое-то веки по-настоящему взбешена, поэтому гордо вошла и заняла место точно в центре. Везувиан встал передо мной и внимательно вглядывался в мое лицо. Прямой взгляд, плотно сжатые губы и полное отсутствие раскаяния. Надежда, что он увидит там только это, разбилась вдребезги, стоило смуглым пальцам коснуться царапин.
- Больно? - участливо спросил мужчина, хотя ответ был очевиден.
- Нет. - Жестко отчеканила слова лжи.
- А здесь? - еле касаясь, пальцы прошлись по красному следу от кнута.
Я даже не дернулась, только зашипела, стоило задеть рассеченную губу.
- Нервы сдали? - заиграла теплая улыбка на его губах.
Сначала я не поняла, о чем он, а когда дошло, просто сорвалась:
- Конечно, сдали! Знаешь, как надоело постоянно терпеть эти издевательства?! Каждый раз, кто-нибудь то что-нибудь скажет, то толкнет, то еще что-нибудь, а чуть что голову в песок, а я виновата! Должна же я была хоть раз морду этой дряни начистить! Она меня подстилкой твоей обозвала! Так что можешь меня отчислить, но я этого терпеть больше не буду!
- Отчислить? - брови директора взметнулись вверх, нагло игнорируя самую важную, по моему мнению, часть.
- О! Не переживайте, лорд-директор, по Академии скучать не стану, а вашу матушку со своей земли и без магии выживу!
Я отвернулась, чуть не плача. Как чудесно начинался этот день. И как ужасно он закончился. И ладно бы только это. У меня ведь экзамен в летной школе на выходных, а теперь я вообще могу на него не попасть. И с Вианом все так получилось. Хотя, как так и что именно вообще не понятно. Хирилл, я запуталась!
- Руби, - усадив меня на диван, Виан присел на корточки, - я не собираюсь тебя отчислять.
- Не собираешься? - я не поверила собственным ушам, а все мысли вылетели из головы, оставив после себя звенящую пустоту. - Если не это, то что?
- Останешься без выходных, вот и все. - И Виан так ласково потрепал меня по волосам, будто ничего страшного не случилось, и встал.
Нет, для Везувиана безусловно в этом не было ничего такого. Но для меня это полная катастрофа. Крах всех надежд и мечтаний. Темная и бездонная пропасть стала совсем непроглядной.
- Нет! - вмиг вцепилась в рукав черной мантии, дрожа от подступающей истерики. - Ви, пожалуйста, что угодно только не это. У меня экзамен! Делай что пожелаешь, хочешь, выпори, хочешь, еще как-нибудь накажи, на кухню на неделю отправь, да хоть в изоляторе запри, только не отнимай выходные.
- Изолятор, говоришь? - при упоминании самой суровой меры наказания, если не считать отчисления, лицо Везувиана Брагденвиля озарила такая коварная улыбка, что я пожалела о каждом своем слове. Уж больно хорошо я знаю выражения этого лица, и догадываюсь, чем это может обернуться. - Пожалуй, это вариант. Таких злостных нарушителей дисциплины надо изолировать.
И кто меня за язык тянул. Туда ведь минимум на двенадцать часов помещают, если учитывать, что за окном уже почти полночь, сидеть придется до полудня. Из-за этого я пропущу большую часть лекций и погрязну в долгах. И у меня будет только половина дня, чтобы с ними разобраться. А это практически нереально. С другой стороны. Лучше так, чем совсем не иметь надежды.
- И не поставишь вопрос об отчислении? - ну так, на всякий случай уточнила адептка.-
- Нет. Мне легче тебя выпороть. - Мужчина говорил вполне серьезно, очень бережно обнимая лицо ладонями. - Ты слишком много для меня значишь, чтобы я смог тебя отпустить. Но ты хоть понимаешь, как тяжело каждый раз тебя наказывать? - поразившись теплоте в его голосе, я просто кивнула. - Ни черта ты не понимаешь, Ру. - Почти простонал он отчаянно, опустив руки и голову мне на колени, и попытался зарыться лицом в складках тех лохмотьев, что раньше звались накидкой. - Ты даже не понимаешь, что со мной делаешь.