— Иссавель, ты слишком сурова…
— Я сурова?
Меня уже понесло. Я так разозлилась… Обида плескалась во мне, словно пиратский флаг развевается на рее.
— Извини мам. Но я не могу об этом больше говорить. Видимо, единственный, кто мне здесь не врёт, это ректор. И мне нужно с ним поговорить. И с отцом. Немедленно.
Я поднялась и почувствовала руку матери на запястье.
— Меня пытается убить моя же семья. Пятьдесят лет назад я предала тёмный двор, унеся с собой некую информацию. И моя мать боиться, что если я её обнародую, то её лишат привилегий.
Я смотрела на маму безжизненным взглядом.
— Проверяйте на яды теперь все, и думаю, тебя ещё будут пыться убить. Отец защитит. А я… Я пока слишком на вас обижена, чтобы продолжить разговор. Ты мне рассказала то, что я и хотела узнать. Теперь мне нужно получить ответы на другие вопросы.
Тьма! Веля не будь эгоисткой! Мама сегодня почти умерла и очень волнуется. На неё тоже многое свалилось.
Я наклонилась и крепко обняла маму.
— Люблю тебя, — прошептала я и поцеловала в щеку, — Но мне нужны ответы. И я не выйду замуж за этого дракона. Пусть он даже будет трижды императором.
— Пойдём для начала переоденемся, — слабо улыбнулась мама.
Закатила глаза.
— Я на этот наряд всю фантазию истратила, а дождалась только критики и похабных взглядов.
— Ты же, на это и рассчитывала, — фыркнула женщина.
— Верно, но поныть-то можно, — пожала плечами, — Идем, познакомлю тебя с Риткой.
Чердак опустел, но ветер продолжил бродить за окнами Академии, подслушивая разговоры и передавая их своему хозяину. Тот лишь усмехнулся. Совсем скоро, он сведёт счёты со всеми предками Дарьяра. Ждать осталось недолго. Лишь одну Селену. А потом… Потом будет пир. Кровь, лязги цепей и море отчаяния.
Хаос облизнулся гнилым языком и облокотился на костяной трон. Его тощие руки покрывали чёрные вены, а в пустых глазницах поселились черви.
— Ничего, скоро все оценят мой новый облик. Никто не смеет идти против меня. Заплатят все.
Ветер коснулся его рта и скользнул внутрь. Как сладко предвкушение. И из-за этого победа будет просто блаженством, а власть лишь приятным дополнением.
Ведьмы в комнате не оказалось, зато девушка устроила бардак, да такой, что мне стало за неё стыдно. Да уж, когда на маг-факелах висят кружевные трусики бежевого цвета, а на полу куча обуви. Причём, даже моя имеется…
— Ритки нет, — заключила я, — пойдём отсюда, мам.
В общем-то, родитель был ещё в шоке от увиденного, но быстро ретировался:
— А я думала, что только у тебя проблемы с уборкой. А, оказывается, зря так полагала.
Я только хмыкнула. Мама есть мама.
Мы направились с ней прямо к лестнице. Я произнесла заклинание, и мы очутились на ступеньке прямо перед ректоратом, оттуда слышались грозные ругательства, и мама зажала мне уши.
— Мам, я всё равно слышу, — проворчала я, — Да и к крикам не привыкать.
— На тебя тут кричали? — вкрадчиво спросила она.
Пожала плечами.
— Исса, — прошипела Алли.
— Мам, да ладно тебе. Я бы себе ещё и подзатыльников отвесила бы, — пробубнила я.
Мы шли по коридору в полном молчании, прислушиваясь к крикам. Из приёмной ректора вылетела красная Навия. С ужасом на нас посмотрела.
— Всё, увольняюсь! Мало того, что ректор не божий одуванчик, так ещё и… Помощница всхлипнула и пробежала мимо нас.
— Что это с ней? — риторически спросила мама.
— Довели, — выдохнула я, — Ну, кто первый?
Я показала на открытую дверь.
— Я, — усмехнулась Аллисандриэль, — Меньше шансов, что убьют. Хотя твой отец иногда бывает просто невыносимым.
Фыркнула.
— Ты это мне говоришь?
Мама прошла в кабинет, я на цыпочках за ней. Ой, лучше бы не заходили.
Тут такое!
— А мы… поговорить пришли, — пискнула я.
Папа, козлина, Мстя и ящер посмотрели на нас.
— Ну, зачем внимание привлекла? — пожурила меня мама.
— А что они вообще тут делают? — прошептала я, — По идее…
— По идее, тебя отхлестать надо! — рявкнул разгневанный император.
Вот, даже глаза почернели, а кожа покрылась чешуёй.
— Мало я её лупил в детстве, — поддержал родитель.