Когда кто-то из этих студентов умудрялся правильно произнести на экзамене несколько физических терминов, я мысленно поздравляла себя с очередным педагогическим подвигом. Вернее, с его завершением. Хотелось пить, гулять и отмечать недели три. Меня устраивало все. Угольная скорость вместо угловой, «моментально дверцами» (видимо, ударить) вместо момента инерции и, наконец, мое любимое – удар в лоб вместо лобового удара. Я считала это настоящим чудом, а себя – магом высшего уровня.
Но колдовать по-настоящему? Как Гарри Поттер? Врачевать какой-то там энергией жизни? Да не-ет! Они шутят! Или серьезно? Я буду обучаться кого-то лечить… с помощью энергии жизни… Хотя понятия не имею, что это такое. Мало того, меня принял в аспирантуру сам Димар Мастгури, что без устали и выходных доводит студентов до безграничного исцеления током и шоком.
Неужели это правда? Не сон, не галлюцинация от передозировки общения с чиновниками и неуловимым вузовским начальством? Воздуха не хватало, в животе разросся холодный комок. Мое нордическое спокойствие дало заметную трещину. Женская истеричная сущность протиснулась сквозь эту брешь наружу и в кои-то веки радовалась частичной свободе.
Я попятилась сильнее и наткнулась спиной на каменный торс Димара. Проректор ласково приобнял, подвел к громадному креслу для посетителей и чуть нажал на плечи. Казалось, на меня каменная плита навалилась. Еще немного, и я просто распласталась бы по сиденью. Благо его размеры, рассчитанные на местных великанов, позволяли и не такое.
Колени сами собой подогнулись, и я рухнула вниз. Айливерт оглядел меня с легким прищуром и обратился к Димару:
– Вот видишь, девушка прошла проверку. В истерику не впала, в панику тоже. Умница! Молодец, что выбрал именно ее. Одобряю, сын! Думаю, такая отважная женщина ничего не побоится. Даже работать под нашим руководством.
Мой будущий начальник показал ректору большой палец и улыбнулся так, что если бы я уже не сидела – точно рухнула бы на пол.
– Обучать тебя магии энергии жизни поручим нашей лучшей медсестре запаса. Она умеет запастись терпением, когда прогульщики распинаются, что не могут идти на лекцию из-за контузии большого пальца среднего уха. И очень терпеливо успокаивает ребят после настоящей, реальной контузии… Ну должны же мы научить их отличать хроническое воспаление лени от настоящего, зубодробительного нокаута? Мало ли… В жизни все пригодится. Любой опыт можно считать удачным, если экспериментатор выжил и доволен собой. Ощущениями подопытного можно пренебречь. Зовут твою будущую учительницу Шейлана Мастгури. Сама понимаешь, она моя дочь и сестра, не побоюсь этого слова, преподавателя и завкафедры Димара Мастгури.
Я ошарашенно кивнула, понимая, что врачебная династия больше, чем казалась вначале, и обложила меня со всех сторон. Бежать бессмысленно. Наверняка в дверях встретит еще какой-нибудь Мастгури. С электротопором на плече или аппаратом для шоковой эпиляции наперевес. Таким, что волосы сами собой выпадают от ужаса и не растут всю оставшуюся жизнь. Оставалось лишь соглашаться.
В конце концов, ипотеку за меня выплатят. Я почему-то знала это наверняка, несмотря на все заскоки будущих работодателей. Если захочу, в родном мире сдам квартиру или буду наведываться туда в дни особой тоски по нормальной, безопасной жизни.
Работа мне все равно нужна. Куда же деваться? Вряд ли ласковый сайт хедхантера предложит что-то более креативное и необычное, чем местные чудо-врачи. До пранического питания воздухом и энергией космоса я еще не доросла. Не заслужила окончательного и непоправимого просветления, после которого только в желтый дом или под капельницу. Как ни старались довести меня до нужной кондиции родные студенты и любимое правительство, твердо убежденное, что рост цен всегда приводит к росту зарплат… олигархов, не желающих жить скромнее и отдыхать в четырехзвездочных отелях на Канарах. Только пять звезд, и ни одной меньше! Население-то при чем? Ну и, в конце концов, прогоню тоску, развеюсь. Что-что, а скука мне здесь точно не грозит. Из всех опасностей эта – самая нереальная.
В последнее время меня все чаще посещала депрессия. Круговерть: работа – дом – домашняя работа в выходные и снова работа в понедельник – начала утомлять. Подруги завели семьи, детей, собак, попугайчиков. Ездили помогать на дачу к родителям. И вот только я одна осталась неприкаянной. Ни родителей – я осиротела в 20 лет, ни мужа, ни сына, ни дочки. Только молчаливые голубые цихлиды в аквариуме, что делят территорию и ревниво охраняют мальков. Так себе соседство.