Здесь, в своем кабинете, он продумал каждую мелочь, чтобы незаметно, но точно подчеркнуть свой вес: массивный стол опирался на львиные лапы, серебро блестело ненавязчиво и строго — в письменных приборах, на уголках книг, роскошная белая шкура пустынного льва укрывала диван у стены, на котором сейчас без всякого почтения развалился Эльгред Монтега.
— Если бы ты не проворонила девчонку, мы могли бы решить все быстро и просто, — вернулся Тибальд к разговору. — А теперь она невеста Альваро.
— Я говорила, что не надо принимать полукровок в академию, — попыталась оправдаться Кристина. — От них одни проблемы.
— Твое мнение никого не интересует, — отрезал Тибальд. — Совет домов решил иначе.
Он сам, конечно, голосовал за исключение теней. Но его никто не поддержал. Даже Монтега.
— И что теперь? — беспомощно спросила Кристина, потеребив кулон в виде кошечки, как будто символ дома мог придать ей сил. — Я пыталась ее отчислить, но она вцепилась в академию как клещ.
— Не трогай ее пока что, — вздохнул Тибальд.
— Неужели все так боятся Альваро? — хмыкнула Кристина, и Тибальду захотелось влепить ей пощечину.
Она вообще не понимает, что происходит. Надо срочно подыскать ей замену. Кого-нибудь без звона в голове.
Дом Альваро, конечно, имеет большой вес, но дело не только в нем. Черные коты тоже выступили в поддержку наследницы ночи. Она их крови, надеются что-нибудь поиметь и укрепить свое положение. Остальные дома пока не высказали четкой позиции. Что особенно волновало Тибальда — никто не выступил и однозначно против, даже Монтега как будто колеблется. Как будто лишь он, серебряный лев, видит, в какой хаос это повергнет существующий мир, который и без того висит на волоске.
Что его больше всего волновало — это провал операции в Сумерках. Никто из чаров не вернулся. Порожки уцелели, и теперь Тибальд терялся в догадках — что же там произошло. Допустим, свет младшего Альваро разогнал тварей ночи. Но что с чарами? Они вполне могли бы уничтожить Порожки и при свете. Сумеречное восстание получило свою первую победу и это очень, очень плохо.
Он знал по себе — однажды вкусив крови, захочешь еще.
— Если убрать девчонку, ее превратят в мученицу, — подал голос Монтега. — Мы получим вспышку восстаний по всем Сумеркам, а оно нам не надо. В домах и так нет единства. Мэдерли — надежда сумеречного сопротивления.
— Да что она там может! — воскликнула Кристина, повернувшись к Эльгреду. — Она только начала обучение!
— Вот и узнай, — приказал Тибальд. — Ты же ректор академии чаросвет, забыла? Разузнай все о ее способностях и о том, можно ли их как-нибудь заблокировать.
— Может, их вовсе нет, — буркнула Кристина. — У нее даже уровень скачет.
— На балу она танцевала с младшим Альваро и светилась точно фонарь, — вновь влез Монтега. — Вся целиком.
Это было красиво. Спина в вырезе платья мерцала под ладонью младшего Альваро, который смотрел на девчонку так, точно не видел больше никого.
— Я поняла, — важно покивала Кристина. — Все узнаю.
— Можешь идти, — бросил Тибальд, не став расшаркиваться в любезностях.
— Пока, Кристина, — сказал Монтега и даже поднялся с дивана, чтобы поцеловать ей руку.
Когда дверь за кузиной закрылась — тихо и аккуратно, все же хватило мозгов не хлопать дверью — Монтега вернулся на диван и развалился на нем точно кот.
— Можно было бы просто отчислить девочку, — заявил он. — У меня сын выпускник. Я могу поднять вопрос о том, что волнуюсь за наследника, который обучается рядом с темной кровью.
— Тогда она уедет в Сумерки, и мы потеряем всякий контроль, — задумчиво пробормотал Тибальд.
— А так мы сами обучаем противника, — заметил Эльгред. — Даем теням оружие, которое однажды будет обращено против нас.
Тибальд цыкнул зубом. И так, и так плохо. Поднявшись, он подошел к бару, плеснул густой янтарный напиток в бокалы и подал один Монтеге. Тот покрутил рукой, наблюдая, как густая жидкость обволакивает стекло.
— Есть у меня один план, — сказал Эльгред. — Довольно спорный. Но может, тебе понравится.
На стене кабинета висела карта, слегка потертая, под старину. Кольцо городов украшали серебряные башни. Монтега выставил указательный палец, ткнув в нижний угол карты. Пустыня там высовывала длинный желтый язык, разделяя города белых псов, находящийся под угасающим взором Освальда, и черных котов, которые слишком много о себе возомнили.
— У нас есть наследница седьмого дома, — сказал он. — Но самого дома нет. Что если пойти навстречу и Альваро, и теням?