Да если бы я могла делать что хочу, на этот чертов бал меня бы никакими коврижками не заманили!
Но я, как самая послушная дочь на свете, киваю и соглашаюсь, хоть внутри вовсю паникую. Бал через три дня, выучить за это время те движения, которые за неделю не смогла, для меня нереально.
Хоть бери и действительно со стулом танцуй! Да за что мне такое наказание?
Маменька стремительно идет к двери, за ней еле успевает Вольдемар Полуэктович. Оставшись одна в огромной зале, я усаживаюсь прямо на пол и крепко-накрепко задумываюсь: «Что делать?»
Избежать участия в танцевальном мероприятии никак не получится, потому что маменька спит и видит, как бы меня за богатого и родовитого замуж выдать. А где женихов искать, если не на балу?
Замужества я не особо опасалась. Пока до него дело дойдет, сто раз еще успею что-нибудь придумать. А вот танец разучивать надо срочно. Неохотно встаю, принимаю нужную позу: приседаю с широко расставленными для устойчивости коленями, словно борец сумоист (все равно ведь под юбками ничего не видно, а мне так удобней), и стараюсь вспомнить, как там учитель всегда приговаривал: «Раз, два, три — поворот. Или раз, два, три, раз, два, три?» Хоть убей — не помню!
Выглядеть глупо я не боялось, ведь наблюдать за мной здесь некому. Поэтому когда до меня доносится негромкое то ли хихиканье, то ли хрюканье, я буквально подпрыгиваю от неожиданности и злости.
Вот найду того, кто за мной подсматривает, и ему точно мало не покажется. Но ни за одной из дверей никого нет. Значит, этот кто-то спрятался в зале. Но где тут можно спрятаться, когда все на виду?
— А ну выходи! — и для подтверждения всей серьезности своих намерений хватаю со столика тяжелый бронзовый подсвечник, — Найду сама — хуже будет.
А в ответ мне сначала настороженная тишина, потом тихий скрежет, словно кто-то когтями по стеклу скребет. И вот, наконец, из-за статуи крылатой девушки, что сиротливо притулилась в дальнем углу, показывается весьма странное существо, похожее на миниатюрного динозавра. Смешно переваливаясь, делает несколько шагов в мою сторону и настороженно замирает, поблескивая круглыми желтыми глазками.
— Ой, какая прелесть рогатая! Так бы и затискала, — и я кидаюсь привести угрозу «затискать» в исполнение.
Еще в прошлой жизни была неравнодушна к разного рода домашним уродцам в виде лысых кошек или слюнявых мопсов, а тут такая лапочка!
Зверушка испуганно мечется по полу, пытаясь убежать и спрятаться, но я оказываюсь быстрее и успеваю ухватить ее за задние лапы. И тискаю. Бугристая кожа приятно шершавится под руками, круглые бока раздуваются от усилий освободиться, дыхание перерастает в болезненный сип.
— Пусти, дуреха, кости переломаешь, — раздается скрипучий голос непонятно откуда.
— Кто здесь? — озираюсь по сторонам.
— Да никого здесь кроме нас нет.
И я понимаю, что голос этот звучит не где-то в помещении, а в моей голове.
— Так ты разумный! — радости моей нет предела.
Всегда мечтала о домашнем питомце, но завести его в той жизни так и не получилось. Учеба, замужество, дети, работа – тут не до питомцев, самой бы выжить.
— Естественно. А еще я очень умный.
Да, не зря говорят: сам себя не похвалишь — от других доброго слова не дождешься. Вздохнув, я осторожно опускаю зверюшку на пол. Неудобно как-то разумное существо тискать. Может, ему такое обращение совсем не нравится?
— А кто ты такой? — спрашиваю опасливо посматривающего на меня «динозаврика».
— Я твой — фамильяр! — гордо вскидывает рогатую бугристую голову и даже как будто больше становится.
— Фамильяр?
Нет, кто такие фамильяры, я из книжек знала. В общественном транспорте частенько фэнтези почитывала, пока на работу да с работы добиралась. Но фамильяры — это помощники магов. Только я-то не маг.
Своими соображениями я честно делюсь с фамильяром, но он мне не верит:
— Да быть такого не может! Я еще неделю назад твою магию почувствовал, потому и пробудился. Добирался только долго, потому что ты очень далеко от меня оказалась.