— Входи, — послышалось по ту сторону двери.
Драко вошел в кабинет, выполненный в черно-металлических оттенках. Кабинет отца — это, пожалуй, единственное место в доме, где острые наконечники были в большем количестве, чем остальные элементы декора. Это напрямую отражало его отношение к окружающему миру — недоверие и борьба.
— Отец, — сухо поприветствовал Драко отца, сидящего в кресле.
Длинные белоснежные волосы, строгий подбородок и пустые серые глаза — три особенности, по которым можно было с точностью сказать — Люциус Малфой. Как всегда, одетый во все черное и по-аристократичному строгое.
— Драко, у нас существуют правила. Ты же помнишь их? — Он поднялся из-за стола, уперевшись в него двумя руками. Отец всегда так делал, когда хотел надавить на собеседника. — Праздники семьи пропускать нельзя. Где ты сегодня был?
— Зачем спрашиваешь, если знаешь, где я был? — Драко держался с ним на равных. Он не боялся.
Отец выдержал необходимую для доминации паузу и продолжил:
— Мать расстроилась, что ты пропустил день рождения ее сестры, твоей тети, прошу заметить.
— Я был занят. — Драко присел в кожаное кресло рядом со столом.
— С каких пор посещение клуба «Нагайна» приоритетнее семьи? — Его голос стал более грубым.
— С таких, когда тебе, как главе семьи, стало все равно на просьбы твоего родного сына! — повысил голос Драко, чувствуя, как ярость обожгла горло. У него возникло желание ударить отца.
Тот выпрямился во весь рост, свысока смотря на Драко.
— Ты еще слишком юн, чтобы за тобой не следить. Ты совершаешь много ошибок, из-за которых страдает репутация семьи. И мне особенно жаль, что ты не понимаешь этого. — Слова были настолько резкими и холодными, что Драко бросило в мелкую дрожь. — Сделка с Теодором Ноттом? Тебе не хватило того, что произошло два года назад? Я еле успокоил прессу, чтобы это не стало серьезным скандалом, от которого пострадал бы рейтинг нашей компании. Семья Гринграсс до сих пор не в состоянии нам этого простить. Удивляюсь, как ты можешь встречаться с Асторией.
Упоминание о событиях двухлетней давности лишь подожгли растущую ярость.
— Семья… репутация… рейтинги… Да сколько можно?! — Драко быстро встал с кресла, ударив со злости ладонью по деревянной поверхности стола. — А чувства твоего сына? Это пустой звук?
— Репутация семьи важнее личных чувств, Драко! Как ты не можешь этого понять?
— Мне уже не десять лет, я все прекрасно понимаю! — Скоро… скоро он сорвется.
Каждый раз. Каждый гребаный раз Драко не мог сдерживать эмоции в присутствии этого человека. Он ненавидел его. Презирал. Сколько раз Драко жаловался Всевышнему на несправедливость рождения в этой семье — один, пять… сто? Когда он в последний раз получал искреннюю улыбку от отца? Наверное, когда тот узнал, что у него будет сын, а не дочь.
Правила, осуждения, наказания — три основных слова, которые могли охарактеризовать детство Драко. И все почему? «Нужно сохранять репутацию семьи. Ты ее будущее», — вечно твердил ему отец.
— Неважно, сколько тебе лет, ты не готов принимать самостоятельные решения без последствий. — Отец спокойно сел обратно в широкое кресло, показывая, как ему все равно на реакцию Драко. — Ты представляешь, что Нотт сделает, если ты проиграешь ему? — Драко промолчал, не желая отвечать. — Он созовет прессу и объявит об этом, делая из нашей семьи посмешище. Проиграть девушку, являясь наследником чистого слизеринского рода, — позор. — Он скрестил пальцы в замок, кладя их на стол. — Ты понимаешь, что наша компания сразу же упадет в рейтингах?
Его слова немного отрезвили Драко, поэтому, вернувшись на свое место, он выдохнул и сквозь зубы прошипел:
— Понимаю, отец.
— Я уже готовлю план на случай, если ты облажаешься.
— Этого не будет. — Драко сжал кулаки, серьезно посмотрев на отца.
— Надеюсь на это, Драко.
Наше время
От неприятных воспоминаний об отце Драко сильно прикусил мочку Гермионы, тяжело прошептав:
— Зачем ты вообще появилась в этой академии?
Но ответа Драко не дождался. Отстранившись от Гермионы, он с удивлением заметил, какими глазами она на него смотрела. Ожидаемого испуга не было… лишь томный, полный желания взгляд.
«Тебя такое возбуждает, да?» — подумал Драко и усмехнулся.
Ее поведение было странным, непонятным и невыносимо раздражающим. Обычно ему не стоило труда проанализировать человека, но Грейнджер… То дерзила, то вжималась в стену от страха, а сейчас и вовсе страстно смотрела на него, наверняка желая, чтобы он ее поцеловал.