Астория могла только догадываться, что только что произошло.
Если доверять слухам, то это был код «Красный» — особая программа на этаже, которая меняла интерьер определенных зон под атмосферу наказания… жестокого наказания от Тома Реддла.
Спустя несколько секунд после затемнения кабинета из стены показались полки, заполненные БДСМ-предметами. Том с особым трепетом провел рукой по ним, вызывая у Астории настоящий ужас.
Он же не собирался использовать их на ней?..
— Думаю, это подойдет, — сказал он, остановив ладонь около какого-то предмета.
Сфокусировавшись, она с ужасом сжала гриф скрипки.
«Розга?! Неужели нарушение пары правил академии — настолько серьезное преступление, чтобы для наказания выбрать один из самых болезненных предметов для порки?» — мысленно взмолилась она, пытаясь не дать панике завладеть разумом.
Том взял гибкий, меньше дюйма в толщину прут с мягкой кожаной ручкой, покрутил его в руке и слабо улыбнулся.
— Правила нашей игры очень просты. — Том проверил гибкость прута, согнув его в дугу. — Ты играешь мне мелодию, я делаю один удар по твоей спине. Лишь один. Но если мелодия прерывается — я бью еще раз. — Он медленно подходил к ней, крутя выбранную игрушку. — Будешь послушной, я тебя отпущу.
Астория шумно сглотнула. Ей не хотелось этого, но разве она что-то могла? Человек, стоящий перед ней, — чудовище, в лапах которого было слишком много власти.
Она не могла сказать «нет» и убежать. Он догонит ее и заставит пожалеть о своем решении.
Руки задрожали.
Она достала скрипку, и ей показалось, что вес музыкального инструмента был схож с весом мешка картошки.
«В таком состоянии я точно не справлюсь. Нужно успокоиться. Он сказал, что ударит всего лишь раз. Нужно только не останавливаться и играть. Играть…» — повторяла Астория, то разжимая, то сжимая пальцы на инструменте.
Она хотела встать, но Том жестом намекнул, что в этом не заинтересован.
«Значит, на коленях? Играть на коленях… Хорошо, я сделаю это, у меня нет выбора», — приободрила она себя и, удобно устроившись на холодном полу и положив скрипку на плечо, прокрутила несколько раз смычок, чтобы размять кисть.
Глубокий вдох…
Сыграть без запинок. Сыграть без запинок… без… запинок…
Закрыв глаза, Астория плавно и не спеша начала играть первые ноты красивой мелодии{?}[Violin Concerto in B Minor, Op. 35: II. Andante — Mikhail Gantvarg.]. И несмотря на страх, она неплохо справлялась с поставленной задачей: звук был чистым и приятным.
Но как бы прекрасно она ни играла — наказание есть наказание.
Том никогда не отступал от своих слов, поэтому через несколько секунд он высоко замахнулся и, когда смычок еле коснулся струн, ударил розгой по оголенной части спины.
Боль была настолько яркой, что Астория в тот же миг забыла об условии и громко вскрикнула, из-за чего по комнате раздался мерзкий звук от неправильного касания смычка по струнам.
— Мм, — разочарованно протянул Том, — нехорошо так делать, Астория. Еще раз. — С последним словом он снова ударил, оставляя на нежной коже второй красный след.
— Больно! — всхлипнула Астория, роняя смычок.
— Играй! — властно прикрикнул он, расстегивая слизеринское платье и полностью оголяя спину.
Тело ныло от боли. Астория проклинала день, когда пошла на поводу у родителей и поступила в академию. Знала бы она, что ее ждали зверские страдания, — настояла бы на смене деятельности или вовсе ушла из дома.
— Я сказал… играй, — повторил Том, чрезвычайно медленно проводя розгой по красным следам.
«Нельзя заставлять его ждать… будет только хуже», — мысленно проговорила Астория.
Снова взяв в руки скрипку, она продолжила играть ту же грустную мелодию, пытаясь на ходу вспоминать ноты, что сделать было очень сложно из-за царящего хаоса в мыслях — места ударов жгуче ныли, постепенно ломая ее дух.
Она не видела лица Тома, но что-то ей подсказывало, что он зловеще ухмылялся, наслаждаясь причиненными страданиями. Момент… и гибкий прут вновь безжалостно коснулся спины с сильным напором. Из глаз полились слезы, из губ вырвался звук, похожий на один из тех криков, что женщины издавали в роддоме.
Не выдержав режущей боли, она сильно вздрогнула и подкинула скрипку, отчего та с характерным грохотом упала на пол и развалилась на две части.
Ее любимая скрипка, купленная на первые заработанные деньги…
— Ах… С-скрип… ка, — через плач шептала Астория, смотря на сломанный музыкальный инструмент.