В ответ последовала тишина.
— Существует легенда, которую мне рассказал Сормунд, когда мы пили пиво. — Кажется, Гораций вновь стал отвлекаться от темы, поэтому Чжоу пришлось начать тихо покашливать. — Ах, да-да! Человеку, который примет свои темные и светлые стороны, который без утайки посмотрит своей сути в лицо, откроется истина мира, когда он прикоснется к стволу клена, что окрашен в красный цвет. — Его голос звучал таинственно и эпично, и у Гермионы прошли мурашки по телу. — А ну, давайте каждый прикоснется к стволу дерева!
Студенты не шевельнулись. То ли от осмысления легенды, то ли от ранее сурового наказа преподавателя «ничего тут не трогать».
— Но вы же запретили что-то трогать, — сказала Гермиона.
— Да? — удивился Гораций, неловко потирая подбородок. — Точно-точно! Тогда в следующий раз! Пять очков, мисс Грейнджер, за внимательность.
Слизнорт повел студентов дальше по зонам оранжереи, подробнее рассказывая о проекте «Элионова свобода», но Гермиона не пошла за ним, продолжая стоять на месте и смотреть на величественное дерево перед ней.
Ее зацепила легенда, что он им рассказал. Почему-то именно сейчас ей хотелось нарушить запрет и положить руку на ствол клена. Он так манил… каждая клеточка тела хотела прикоснуться, почувствовать ладонью его твердость, его гладкую структуру.
«Принимаю ли я себя? Всех своих демонов и ангелов?» — задала себе вопрос Гермиона, делая шаг навстречу дереву.
Группа уже скрылась из виду, когда она потянула руку к стволу.
«Истина мира… что же это такое? Неужели, если принять себя таким, какой ты есть, тебе откроются все тайны, до сей поры неизвестные человечеству? Может, истина — это и вовсе ответ на мучающий вопрос?» — размышляла она, приближаясь ладонью к заветному дереву.
Как бы Гермиона хотела знать, что ей уготовано судьбой. Станет ли она известной порноактрисой, как мечтала? Будет ли она счастлива через пять, десять лет? Сделает ли она что-то значимое для мира, как сделал Элион в свое время?
Вопросы крутились один за другим, соблазняя ее на запретное действие.
«Нельзя, — говорила себе Гермиона, продолжая тянуть ладонь к дереву. — Но с другой стороны… Сегодня день Элионовой свободы, а значит… можно нарушать правила. Да».
Мысленно разрешив себе нарушить запрет Слизнорта, она прикоснулась к шершавой поверхности и затаила дыхание.
Секунда.
Еще одна.
Сколько она так стояла? Минуту, две, десять?
Ничего не произошло.
— Ты не приняла своих демонов, Грейнджер, — раздался холодный шепот Драко около уха.
— Что?! — вскрикнула Гермиона, развернувшись к нему лицом.
Но не успела она и слова сказать, как ее нагло завлекли в жаркий поцелуй, будто пытаясь доказать, что рот ей не принадлежит. Гермиона прижалась спиной к стволу, ощущая легкую тяжесть внизу живота. Она ничего не могла противопоставить его действиям.
Он прав.
Она не приняла своих демонов. Не приняла истину, что до дрожи хочет Драко Малфоя.
Он уперся коленом в дерево между ее ног и медленно провел ладонью по бедру, задирая слизеринскую форму.
— Прекрати… — тихо простонала Гермиона, разрывая сладкий поцелуй.
— Правда? — с хрипотцой в голосе спросил он, смотря томным настойчивым взглядом, полным запретного желания.
— Нет… — сдалась Гермиона, когда почувствовала его влажные губы на шее, почувствовала, как он обдает чувствительную кожу горячим дыханием, еле касаясь зубами эрогенной зоны. — Ха…
Зубы резко сомкнулись, кусая бархатную кожу, и Гермиона громко простонала.
Она теряла контроль… теряла… и ей было плевать. Чувство возбуждения вперемешку со страхом быть замеченной сильно ударило в голову, заставляя разум погружаться в дурман.
Тем временем Драко незаметно отодвинул ткань трусов и вошел в уже влажное от возбуждения влагалище двумя пальцами. Дыхание сбилось, сердцебиение ускорилось, оповещая о выбросе адреналина.
Хотелось большего, хотелось его.
— Так что там с демонами? — сладко, слишком сладко прошептал Драко, спускаясь поцелуями от шеи к ключицам, волнообразными движениями проникая пальцами все глубже.
— Ты… — на выдохе протянула Гермиона, грациозно выгибая спину в такт проникновениям.
— Я… что?
Она почувствовала, как он усмехнулся, стягивая зубами лифчик.
— Ты мой демон… — простонала Гермиона, признаваясь себе, что Драко стал для нее не просто случайным парнем, которому она что-то должна… Он стал для нее Искусителем, ее личным афродизиаком, способным отключить разум, давая волю скрытым эмоциям, желаниям и чувствам.