Позже Гаэль очень часто вспоминал этот разговор. Пока держались туманы, его не оставляли мысли о темномирцах. О последствиях Белой двери он задумался только накануне. А зря.
Белая дверь была странной и оттого более пугающей, чем Чёрная. Рамилин – самый показательный пример влияния двери, но не единственный. Что–то начинало происходить и со всеми остальными. Ноэль превратилась в призрак самой себя. Между Илсой и Шакс–Ирэ определённо происходило нечто непонятное, чему Гаэль не мог дать определение.
А ещё Акиен.
Парень открыл третьей Белую дверь – это принц знал точно. И Акиен менялся. Было это совсем неправильно. Виана не объяснила саму суть изменений, а её океанидские намёки Гаэль не понял в силу больших различий в культуре. Да и не до того ему было.
А вот вчера он задался вопросом решения последствия своей собственной Белой двери. И вот теперь стоит здесь. Послушный как сап ждёт своё бескрылое проклятие.
Посреди леса.
В тумане.
Один.
– Гаэль!
Белесую пелену разорвал пронзительный крик. Канат в руке резко потерял натяжение. В следующее мгновение туман пошатнулся, выплёвывая всклоченную фигуру аэронавтки. За ней другую. Чуть более худощавую и пошатывающуюся. Следом – третью. Большую, с огромным размахом крыльев.
– Гаэль, беги!
– 66 –
[Лиссандра]
Гаэль отреагировал мгновенно. Подхватив ту часть одежды, что была использована в качестве путеводной нити, он бросился в сторону замка. Лисса за ним. Тэй рядом.
Тварь не отставала.
Это было что–то большое. Выше ростом чем Гаэль. С крыльями более мощными, чем у Акиена. А алыми глазами, как два жгучих огонька. И с когтями. Лисса почти была уверена, что когти были.
Темномирец. Настоящий. Не фантом. Живое воплощение. И оно преследовало адептов, желая утащить в образовавшуюся прореху, вызванную туманами. Именно так не стало Джерга, который каким–то чудом всё же нашел Кору. Тэй видел. Это случилось на его глазах. Он не успел помочь. Самого Тэя оставили в качестве приманки. Будто бы знали, что за ним кто–нибудь явится.
Существа другого мира не ошиблись. И теперь, один из них гнался за двумя аэронавтами и одним представителем Пределов, будто волк, преследующий заблудившихся овец.
Лисса с трудом сохраняла самообладание. Она неслась со всей силы, на которую была способна, но юбка безжалостно замедляла ход. Даже подхватив подол адептка продолжала уступать в скорости обоим парням.
Она почти не смотрела под ноги, полагаясь на удачу и память. Дыхание жутчайшего из миров щекотало ей загривок, липким туманом пробираясь под одежду. На пути почти не было деревьев или кустов, на которые можно было случайно наткнуться, только пологий склон. Но из–за опавшей листвы и сырости он внезапно превратился в нечто скользкое и неустойчивое.
Лисса боялась оглянуться. Боялась, что в любой момент потеряет рыжие всполохи макушки Гаэля из виду, или поскользнётся, пронесется по сырой траве и в итоге подвернёт ногу, не успев добежать какие–то метры.
Замок был совсем близко. Лисса его не видела, но прекрасна знала, что он располагается у подножья. Закончится горка – и вот оно спасение. Но тот всё не появлялся.
Впереди что–то мелькнуло. Лисса отвлеклась и её маячок свернул с прямой дороги в сторону. Фигура Тэя пропала. А звук шагов преследователя – нет.
– Небесная Владычица, – только успела шепнуть девушка, когда внезапно перед самым её носом выросла стена академии.
Аэронавтка не успела сбавить ход. Собственное тело и инерция предали её. Девушка врезалась в каменную стену. В последний момент она успела подставить плечо. Её отпружинило, и она повалилась на землю.
– Ой, – тихо прошипела Лисса, когда воздух вернулся в лёгкие и она смогла сделать вдох.
Она попыталась подняться, но её рука будто одеревенела. Пальцы перестали слушаться. Кое–как девушка присела на колени, а потом с трудом встала на ноги. Раненную руку прижала в согнутом положении к боку, надеясь, что чувствительность придёт чуть позже.
Фигуры темномирца рядом не было, как и Тэя с Гаэлем, как и входа в замок.
Лисса добралась до академии. До её стен. Но не до ворот. Те остались то ли с правой стороны, то ли с левой. Видимо, в какой–то момент девушка сошла с тропы и сбилась с траектории полёта. Мелькнувший огонёк, который она сначала приняла фонарь, освещающий парадные двери, оказался узкой полоской света, просачивающейся сквозь внутренние ставни окон.