Проклятие убивает не сразу. Она была абсолютно уверена, что какое–то время жила с папой. Совсем в младенчестве, раз не помнит его лица. Хотя бы пару лет! Папа должен был оставаться с Лиссой, когда мама, потерпев неудачу, отправилась в академию. Так ведь?
– Мама, ответь.
Женщина продолжала теребить одну из бусинок. Лицо ничего не выражало, но где–то там, за ясным небом голубых радужек, таился эхоморф, отсчитывающий каждый удар сердца аэронавтки. Амалия сомневалась.
– Поговори со мной хотя бы раз. – Попросила Лисса, ощущая себя тем, кто взбирается по отвесной скале без страховки. – Я же могу не вернуться. Точно не вернусь, если ты не ответишь.
Амалия вздёрнула подбородок. Взгляд стал острее.
– Не делай из меня чудовище. Я всё–таки твоя мать. Я действую в твоих интересах, даже если ты думаешь, что это не так. В той истории нет ничего такого, что имело бы значения. Ответы, которые ты хочешь услышать, только запутают.
– Это я решу сама. – Твёрдо ответила Лисса.
Женщина прекратила терзать бусинку и с некоторым усилием опустила руку на подлокотник.
– Что ж. – Смерила она дочку взглядом. – Хотя бы упрямство тебе от меня досталось. Но не говори, что я тебя не предупреждала. Твой отец не знал о моих планах. Я скрывала беременность на тот случай, если меня захотят остановить. Когда это стало делать невозможно, обратилась за помощью к его родственнице, как тогда казалось, близкой мне по духу. – Женщина приподнял указательный палец, предупреждая Лиссу не перебивать. – Она приняла меня, но затею не оценила, считая план очень рискованным. Даже предлагала избавиться от плода. Я отказалась, не заметив присутствия чужих интересов. Была слишком самоуверенна. Не видела дальше той высоты, на которую могла подняться. Поэтому сохранила тебя, променяв те оставшиеся несколько лет с любимым на твою жизнь. – Она замолчала, но палец все ещё был приподнят. Амалия не закончила. Ей нужна короткая передышка. Почти абсурдная ситуация для Лиссы. Маме никогда не требовались дополнительные силы, чтобы подобрать верные слова. – Когда ты родилась, я поняла, что не смогу вернуться к нему с тобой на руках. Поэтому бросила всё и бежала. До меня стали доходить вести, что твоему отцу нездоровиться. Ты же, наоборот, только крепла. Да и я всё чувствовала. Мой план не работал. Расстояние не ослабляло проклятие. Становилось только хуже. И тогда появилась академия. Изначальный. Обещание избавления от проклятия. Я вновь рискнула. Заключила соглашение с одной аэронавткой – кормящей матерью. Она–то и приглядывала за тобой. – Указательный палец опустился на подлокотник кресла. – Вот и всё.
По мере рассказа, лицо Лиссы вытягивалось всё сильнее и сильнее.
За эти несколько минут она узнала о своей семье больше, чем за все восемнадцать лет. И ей хотелось ещё! Но мама не станет продолжать. А Лисса не должна спрашивать. Нужно уметь отделять главное от второстепенного. Она здесь за другим. Она должна сосредоточиться на Зелёной двери. И всё же один вопрос она в себе не удержала:
– У нас есть родственники?
Лисса много размышляла на эту тему. Папы не стало. Возможно его родители отказались от Амалии из–за действия проклятия. Может также обвинили Лиссу в том, что она недостаточно хороша, оттого не пытались связаться. Это их право. Пусть ничего не хотят знать о своей внучке, племяннице и родной крови, но сама аэронавтка заслуживала знать о них хоть что–то. Есть кузины–сверстницы? Были ли они на балу дебютанток? Как высоко живут? Как далеко летают? Любят ли те же книги, что и Лисса?
– Забудь о них. – Непреклонный тон Амалии перечеркнул мечты дочери. В который раз.
– Я не могу понять, почему ты сбежала от них? Если кто–то из них знал и помогал, почему ты ушла?
Одна. С ребёнком на руках. Скрываясь. О чём она думала? Это совсем не похоже на маму.
Густые ресницы прекрасной аэронавтки дрогнули. Стена отчуждения покрылась трещинами. Женщина повернула голову, демонстрируя идеальный профиль и, не глядя на дочь, ответила:
– Когда ты родилась… Я сразу поняла, что ты другая. Как только увидела – поняла. Ты отличалась. Остальные этого не замечали, ведь ты была такой крохой. Я же отчетливо знала: ты не похожа на него. Не похожа на меня. Не похожа на них. Другая. Рано или поздно, они бы это тоже поняли. Поэтому я бежала.
Другая.
Ущербная. – Сообразила Лисса. – Бескрылая. Тот небольшой процент аэронавтов, позором лежащий на всём Небосводе. Семья отца были теми, кто считал, что бескрылых следует сбрасывать с самой высокой скалы. Вот почему столько лет спустя родственники не пытались выйти на связь. Не все высокородные семьи имеют смелость, подобную королевской, чтобы признаться в наличии неправильного ребенка. И если папа был из такой семьи, то скорее всего он придерживался тех же взглядов.