Именно за Синей дверью скрывался дар Лиссы. Её два подбитых крыла. Но здесь, в отражении, стояла всё та же бескрылая юная девушка в мантии адептки Другого факультета. Измученное лицо, мешки под глазами, коса светлых волос до пояса, которую в этот раз перевязывала не лазурная лента, а голубая тесьма от платья.
Зеркало не показало за спиной аэронавтки чёрных обрубков. Оно отражало синюю стену и края Белой и Зелёной двери. Если сильно напрячь фантазию, можно было представить, что это и есть два крыла Лиссы.
Только ведь отгадка такой быть не могла. Двери универсальны для всех рас и решение должно подходить не только аэронавтам, но и океанидам, перевёртышам и прочим звездомирцам.
– Как тебя открыть? – спросила Лисса у своего отражения. Потом дыхнула на поверхность стекла, в надежде, что помимо отпечатка её пальцев высветится какое–нибудь послание. – Что я упускаю?
Она повернулась и прижалась спиной к зеркалу.
– Белая и Зелёная, – повторила она. – Вы просто так отражаетесь или это часть подсказки? Чары – желания. Горечь – семья.
Лисса припомнила разговор с фантомом матери. Девушка тогда спросила о проклятии рода. Мол, за какие грехи такой ужас? Тот ответил, что Лиссе надо оставить вопрос для другой двери, а лучше решить самой.
Фантом Мариэль, как тогда казалось, не сообщил ничего полезного, а вывел на эмоции, чтобы аэронавтка наконец приняла своё желание отвечать обидчикам и не стыдилась этого.
«С дверьми надо работать.»
Синяя – это дар. Лисса – носитель проклятия. Она должна понять, кем является на самом деле, чтобы увидеть правильное отражение.
– Спросить Мариэль о тайне рода? – Предположила девушка, продолжая сомневаться. Предыдущие фантомы были связаны с дверьми и задаваемыми вопросами.
Других вариантов, как раздобыть тайну своего рода у аэронавтки не было. Раз уж мама не посчитала дать более весомые намёки, значит предполагала, что у дочери есть шанс получить информацию внутри академии.
– Что мне терять? – вопросила она в пустоту.
Белая связана с желаниями. Лисса желает знать подробности проклятия.
Дверь распахнулась. Ветер швырнул в лицо девушки горсть снежных хлопьев. В воздухе повис аромат какао. Пространство заполнилось мигающими звёздами.
На маленьком полукруглом балкончике не нашлось места ни для неофеи, ни для жителя Пределов. Это место за собой закрепил рыжеволосый аэронавт.
– Гаэль?
«Адепты, – прозвенел голос мэтра извне. – Возвращаемся.»
– 85 –
Следующую неделю Лисса только тем и занималась, что заходила в Белую дверь, встречалась взглядом с фантомом Гаэля, разворачивалась и уходила. В реальном мире она тоже старалась всеми силами избегать с ним встреч. Девушка была уверена, что дверь дала сбой после памятного события. Принц нарушил какой–то механизм. Что–то испортил. Это он виновен в том, что у неё ничего не получается.
Лисса решила, что если хочет вновь увидеть правильного фантома, то должна выкинуть мысли о Гаэле. Всего–то и нужно: не видеть его и не думать о нём. Но чем сильнее она пыталась избавиться от образа принца, тем больше тот занимал место в её голове. Да и сам парень тоже хорош. Раньше она с ним пересекалась на занятиях, да в библиотеке. Теперь же казалось, что весь день состоял из встреч с ним. Это при том, что во время праздников никаких занятий кроме сфер не было! Но, каждый раз, когда Лисса покидала комнату, Гаэль оказывался где–то поблизости. Их графики посещения столовой стали совпадать. Они сталкивались в коридорах. В общих помещениях. На заснеженной территории академии.
– Он не стал появляться чаще, – возразил Тэй, когда Лисса попробовала пожаловаться на надоедливого принца. – Ты просто раньше не обращала на него внимания. В столовой ты его стала замечать, потому что та пустует: адепты разъехались на праздники. Кроме Другого факультета и персонала академии никого нет. По той же причине видишь его в коридорах и на улице. Он, между, прочим ходит гулять каждый день. Его рыжий хвост сложно не разглядеть на белом фоне. Поверь, того же Мирта ты видишь гораздо чаще, но он тебя не волнует, и ты его не замечешь.
Лисса согласилась с тем, что версия Тэя имеет право на жизнь. Вслух согласилась. Мысленно же она осталась верной своей теории. Гаэля стало больше!