– Хотела–то чего?
– Н–ничего.
– Ты пройти мне не даёшь. – Указал он ей на очевидный факт. Лисса в самом деле перегородила коридор.
– Сам виноват, – спокойный вид Гаэля отчего–то вызывал у неё раздражение. – Извинился бы сразу и не пришлось бы мучиться с твоим фантомом.
– У тебя мой фантом? – опешил парень. – Ты что, открыла одну из новых дверей?
– Из старых. Один из фантомов изменился на тебя. И теперь я не могу с ним работать. – Выпалила аэронавтка и тут же потребовала: – Извиняйся. Мне нужна моя дверь обратно.
Он извинится. Она простит и больше не будет о нём думать.
– Что? – моргнул Гаэль.
Из–за спины Лиссы послышался странный звук. Аэронавт бросил взгляд поверх её плеча. Где–то там из душевой должна была появиться Виана. Парень тут же сообразил, что рядом есть посторонние и, вероятно, списал абсурдные высказывания девушки именно на это.
– Пойдём. – Указал он Лиссе на свою комнату. Вроде даже хотел подтолкнуть аэронавтку в том направлении. Потянулся, но потом ладонь сжалась в кулак, и парень сунул руку обратно в карман мантии. – В конце концов ты тоже как–то с этим связана.
– С извинениями? – не поняла девушка.
– С моим проклятием.
– 86 –
Лисса впервые оказалась в комнате Гаэля. Та не отличалась от её собственной: приглушённые оттенки тёмного дуба, шкаф под одежду, тумбочка, да небольшая кровать, на которой при очень сильном желании могут уместиться двое. Окно выходит в сторону внутреннего двора. Руны света расположены стандартным образом. Единственное, что выбивалось из привычной картины – раскиданные по полу исписанные листы. Они были сложены таким образом, что надписи и линии на них продолжали друг друга, напоминая схему семейного древа.
– Не обращай внимания, – бросил парень, заметив взгляд девушки. – Там нет ничего полезного. Все изыскания зашли в тупик.
Не обращать внимание? Лисса в комнате принца Небосвода. Узнай об этом мама, она бы впервые похвалила своё бескрылое дитя.
Гаэль посторонился, пропуская девушку вперёд.
Комнаты не были предусмотрены для посещения гостей. Обогнув бумажный беспорядок, адептка прошла к окну и прислонилась спиной к подоконнику.
– Я слушаю, – Лисса скрестила руки, демонстрируя серьёзность настроя, за которым скрывалась нервозная неловкость. – Извинения, – пояснила она.
– Их не будет. – Парень стянул шапку, освобождая гриву блестящих рыжих волос, и бросил на кровать. – Ты застала меня врасплох. Ошарашила обвинением, и я почти поверил, что действительно был инициатором. Но это не так. Ты первая потянулась меня поцеловать.
– Наглая ложь! – вспыхнула Лисса от возмущения.
– Это ты потащила меня наблюдать за Звездопадом, – принялся перечислять принц, попутно разматывая шарф, – ты набросилась с объятьями, а когда настал пик и звёзды вспыхнули, ты потянулась погладить меня по щеке, как тянутся, чтобы потом поцеловать. Если моя вина и есть, так только в воспитании, что не позволило тебя смутить и ответить отказом.
Она не верила своим ушам.
– Шапка соскользнула с твоей головы, глупый ты сап, и я хотела её поймать!
– Я тебе что, ребёнок, чтобы мне шапку поправлять? – Недоверчиво фыркнул принц, демонстрируя абсурдность чужого оправдания.
– Ведёшь себя именно так, – надменно бросила девушка.
Она поправляла шапку Энджелиаса сотни раз. Убирала торчащие волосы, если те из–под нее вылезали. Держала за руку. Обнимала, если считала, что он расстроен.
Зимние дети созревают поздно.
Лисса не хотела объяснить Гаэлю, что привыкла иметь дело именно с ребёнком. С очень умным и сообразительным, но всё же ребёнком. Но кажется принц все понял и так.
– Я не твой младший брат, чтобы беспокоиться о том, как и во что я одет. – Отозвался он, потянувшись к завязкам воротника.
– Уверен? – Лисса не могла оставить последнее слово за ним. Пусть выходило, что никто из них не виноват, она продолжала чувствовать, что в тот день всё пошло неправильно. Свершившаяся несправедливость не давала ей покоя. – Ты под мантией опять без рубашки? Снимешь, а потом меня обвинишь?