Пальцы парня остановились. Возникла заминка.
– Конечно в рубашке. – Наконец сообразил Гаэль. – Снег за окном. Опять что–то выдумываешь, чтобы обидеться?
– Нужен ты сильно! Я же объяснила про Белую дверь, – вспомнила Лисса, с чего начался спор. Вот, теперь она сможет вписаться в верный поток. – Фантом сменил облик на твой и всё портит.
– Речь о Белой двери? – вскинул брови принц. – Вот тебе и ответ, Серокрылая. За Белой таятся желания, которых мы избегаем. – Парень стянул мантию, под которой действительно оказалась льняная рубашка с серебристо–голубой вышивкой на воротнике. – Сначала за ней прятались детские мечты, за которые мы упорно держались, не желая делать шаг в новую жизнь. Когда мы их преодолели, то столкнулись с желаниями иного характера. С теми, которые мы себе не позволяли: из–за контроля родителей, социальных норм, условностей. Теперь же там желания, что естественны для очередного этапа нашего взросления.
У Лиссы были схожие догадки, но она их не озвучивала вслух, не формулировала стройную последовательную цепочку. Не доходила до той части, где речь шла о появлении третьего фантома.
Лисса видела принца, потому что хотела его видеть?
– Вот и разобрались. – Довольно ухмыльнулся Гаэль, опустился на колено и принялся подбирать разбросанные листки. – Я тебе понравился. Праздник, Звездопад, твой жених далеко, да ещё и не дорос, к тому же, кто знает, как всё повернётся в академии. Видишь, я не осуждаю, а отношусь с пониманием. Вот что значит – эмоциональная зрелость.
«Этот сап ещё и радуется. – Разозлилась девушка.»
– Поэтому я и решила втянуть нас в потенциальный межрасовый конфликт? – осадила Лисса аэронавта, наблюдая, как благодушное настроение покидает Гаэля. С такой точки зрения он на событие не смотрел. Беспечный. Беззаботный. Сап. – Невеста принца Белых пределов целует принца Небосвода. Пресса была бы в восторге. Повезло, что до совершеннолетия Энджелиаса официального объявления о помолвке корона давать не собирается. И то, что случилось на балконе, если кто и видел, то через пару лет не вспомнит или не предаст этому значения. – Девушка перевела дыхание, заметив, как пальцы адепта сжимаются на ни в чём не повинных исписанных листах. – За Белой дверью я хотела узнать о проклятии рода. – Продолжила она. – Причину, по которой должен умереть тот, кого я полюблю. Тебя мне и в академии хватает.
Зря она надеялась надолго осадить Гаэля. Парень быстро справился с уколом и тут же ухватился за суть сказанного.
– Зелёная и Белая дверь являются подсказками, как открыть Синюю. – Подвёл он итог, уже без той насмешки, с которой начался разговор. – Я тоже пришёл к такому выводу. Выходит, за Белой – я. А за Зелёной?
– Амалия.
Что–то во взгляде принца изменилось. Он опустился на кровать. Бумаги в руках превратились в смятый комок.
– Ты часть моего проклятия, а я твоего.
– Нет, нет. Гаэль, эта шутка зашла слишком далеко.
Аэронавт повернулся к ней:
– Я говорю об истоках проклятия. О Провидице и Огнегривом. Ты важный винтик в той истории, только не пойму, какой. У тебя не бывает видений. Я не нашел упоминаний о Серокрылых. – Парень швырнул бумажный ком на пол. Верхний слой распался на лепестки, пестрящие фамилиями дворянских семей Небосвода. – Я вспомнил абсолютно всех. Изгнанных, непризнанных, лишённых. Потратил на это разговор с мамой. Ничего не вяжется. Смысла нет никакого, а он должен быть.
И он был.
Вот почему Лисса видела фантом Гаэля. Он тот, кому известна часть её головоломки с проклятием. Другой вопрос, от которого девушка предпочла отгородиться – почему дверь открылась именно в день Звездопада.
– Почему ты уверен, что я часть твоего проклятья? Как оно звучит?
– Я не могу этого сказать.
– Тогда я не смогу ничем помочь.
– Моя тайна связана не только со мной. Думай, что хочешь, но упоминаний о тебе там нет. Да и не должно. Проклятие – всего лишь последствие трагедии, случившейся несколько тысяч лет назад.
Лисса отстранилась от подоконника, прошла по комнате, опустилась на пол. Она подобрала бумажный бутон и принялась один за другим отцеплять «лепестки».