– От союза и Провидицы и Огнегривого появилось дитя? Это не выдумки?
– То была двойня. – Усмехнулся принц. – Хочешь услышать правдивую концовку истории обречённой любви, на долгие годы принёсшей бесчестие одному из великих родов Небосвода?
– 87 –
Связь Провидицы и Огнегривого породила жизнь. Двое младенцев на руках князя. Мать которых, как и гласила легенда, сложила крылья, и отдала себя небу, отправившись в последний полёт. Она рассчитывала, что ветер очистит её от греха свершённого преступления. Но дети, дети были невинны. Женщина не взяла их с собой. Она до последнего вздоха верила, что те были рождены в любви.
– Провидица не знала, что Огнегривый её предал? – Ужаснулась Лисса.
– Слушай дальше.
Детей было двое. И оставлены они были князю, у которого не возникло иллюзий, относительно причин появления потомства. Он не поверил словам дочери, уверявшей, что ей и Огнегривым двигала любовь. Князь отчётливо видел, что порочная связь была порождена обманом. Он был готов в ту же ночь, как Провидица покинула небо, исправить её ошибку, но ему было даровано видение. Один из детей несёт в себе дар матери и силу её крыльев, второй – клеймо нарушенного обещания.
– Проклятие? – предположила аэронавтка.
– Да. – Гаэль помолчал. Лисса побледнела. Она уже понимала, чем закончится история. – Времена были неспокойные. Мир молод. Дар предвиденья был слишком редким и исключительным. Таким мудрые князья не разбрасываются, даже если носитель дара – прямое напоминание о падении любимой дочери. Князь забрал правильного ребенка, а второго отдал на волю Небесной Владычицы. В те времена это не считалось зазорным. Скорее даже милосердным, тем более, если звёздам было угодно расположиться так, что уродство удалось распознать в младенчестве. Меньше горя семье в будущем. На князя и без того легла тяжелая ноша позора из–за беспутства дочери, – голос принца начал сбиваться, становясь рваным и надломленным. Казалось бы, оба аэронавт слышали столько разных версий тех событий, что очередная не должна была их удивить или расстроить, но Лисса ощущала, как что–то в её груди сжимается, отзываясь на путанную речь Гаэля. – Князь принёс весть, что был рождён лишь один ребёнок, и умолчал, что видел огненные всполохи, когда небо забрало другого.
– Всполохи? – не поняла адептка.
– Вернулся Огнегривый. Впервые после памятной ночи с Провидицей.
– Впервые? Он не знал о детях?
– Нет, пока не обнаружил пустую колыбель в доме бывшей «возлюбленной». Какие он преследовал цели, решив вновь посетить дочь князя, – затерялось в веках. Но одно известно точно – второго ребёнка он отобрал у неба и унёс с собой. Более на территории Небосвода его не видели. – Принц немного помолчал. – Больше он не возвращался. Ни за первым ребенком, ни для того чтобы пошатнуть власть княжьего рода демонстрацией второго наследника.
– Подожди. – Руки Лиссы замерли на исписанных «лепестках». – Если князь скрыл правду, а Огнегривый оставил Небосвод, как стало известно, что детей изначально было двое?
– Род провидцев. – С горькой иронией произнёс принц. – Много ли можно от нас утаить, Серокрылая?
Девушка подняла взгляд на Гаэля.
В его словах таилась не только боль осознания того, как поступили с ущербным аэронавтом. Вероятно, проклятие, что поразило Гаэля и не тронуло старших братьев, слишком тесно переплеталось с историей Провидицы, задевая внутренние раны. Принц не имел возможности, как Лисса разделить с кем–нибудь полученную травму, не раскрыв при этом тайну, что могла навредить королевской семье.
– Ты не ответил на главный вопрос. Откуда уверенность, что мы с тобой как–то связаны? Если ты думаешь, что род Серокрылых является забытой и потерянной ветвью провидцев, то позволь напомнить: у наших проклятий текст разнится.
– Может твое видоизменилось в процессе? Не мы первые посетили академию Изначального.
Лисса покачала головой.
– Оба наших рода должны идти именно от «правильного» наследника. Бескрылого забрал Огнегривый. Проклятие ушло с ним. Если зверь принадлежал к расе демоноидов или являлся представителем редкой породы перевёртышей, мы бы не были рождены аэронавтами.
– А если не ушло? – Рьяно возразил Гаэль. – Проклятие проявляется не в каждом поколении. Да, оно не тронуло крылатого, но что нам известно о его потомках? – Указал он на себя, потом на Лиссу.