– Что? – произнесла она, отказываясь верить, что правильно расслышала. – Повтори.
– Я сказал, что произошедшее в пик Звездопада не было случайностью. – Чётко, медленно и уверенно повторил Гаэль. – И ты нужна мне, чтобы окончательно в этом убедиться.
– 98 –
[Лиссандра]
Гулкий щелчок нарушил тишину.
Активировались руны, поддерживающие тонкую экосистему огромной оранжереи. Лёгкий ветерок пронёсся по крытому саду, всколыхнув ветви. Густые кроны дерева качнулись и заскрипели. Зашелестели листья.
– Я не понимаю тебя, Гаэль.
Она лгала.
Она прекрасно всё понимала.
Аэронавт это видел.
– Ты ведь поняла, как получить доступ к зеркальной двери? – Произнёс принц, сдвигаясь так, чтобы не нависать на адепткой угрожающей тенью, но при этом преграждая путь к тропинке.
– Да. – Тихо отозвалась Лисса.
Позади неё возвышалось огромное ветвистое дерево. Сведённые от напряжения лопатки от ствола отделяло всего несколько миллиметров. Отступать некуда. Девушке прошлось бы миновать Гаэля, реши она сбежать от разговора. Другой путь лежал через кусты жасмина, ломать которые было жалко, как и рвать грубую ткань мантии. И глупо. Принц не собирался нападать на неё, он хотел разобраться в себе, ровно, как и все адепты Другого факультета.
– Ты открыла и Синюю дверь?
Лисса кивнула.
Брови аэронавта сошлись к переносице. Лёгкое сомнение мелькнуло на его лице.
– Ты упоминала… меня?
Ему было сложно это произнести. Девушка видела это, но не совсем понимала. Бескрылым сложно выражать любого вида симпатии. Даже к таким же бескрылым. Всегда на задворках трепещется мысль, что ты недостоин. Но Гаэль – принц. И он – Гаэль. Высокомерно вскидывает голову каждый раз, когда кто–то смеет усомниться в нём. Умеет держать лицо. Знает, как дать отпор.
Ему ли бояться чужой реакции?
– Да, – честно призналась Лисса.
Напряжение в плечах принца спало, линия губ смягчилась, разгладилась тонкая морщинка на лбу.
– Я тебе интересен? – уверенней продолжил Гаэль.
Это мог быть подходящий момент, чтобы спросить его о Сиреневой двери. Узнать, кого принц выбрал. Отбросить, как неподходящую кандидатуру или же, наоборот, выяснить пароль Илсы. Но, нормально ли отвечать на вопрос о чувствах другого аэронавта требованием раскрыть тайну?
В жестоких условиях академии Изначального – наверное. Для Лиссы – всё ещё нет.
Двери шаг за шагом ломали её, заставляя делать такие вещи, на которые бы она в жизни не решилась. Если уверенности в себе и способности бороться за свои интересы она была рада, то некая чёрствость, шедшая рядом, ее пугала. Казалось, именно это приближает аэронавтку к Тёмному миру.
– Ты забыл наш разговор? – С прохладцей отозвалась Лисса.
Она не будет повторять принцу всё во второй, третий и четвертые разы. Одного было достаточно.
Взгляд карих глаз ушёл в сторону на стайку светлячков. Те, чувствуя тепло, исходящее от аэронавтов, будто тянулись к нему. Они парили в воздухе, окружив Лиссу и Гаэля мягким ореолом света.
– С того дня многое изменилось. – Не смутился парень ответа.
– Для меня – нет. – Проклятие никуда не делось, как и Энджелиас. Её собственные чувства значения не имели. – Я тебе не нужна, чтобы зеркало открылось.
«Ты ведь мне не понадобился, – зависло на кончиках отсутствующих крыльев.»
Но упрямству Гаэля, вбившему себе что–то в голову, позавидовал бы скалистый козёл.
– Я хочу быть уверен в том, что делаю в сфере. – Взгляд принца вернулся к девушке. –Ты должна понимать, что мы – аэронавты, не можем просто так бросаться словами.
Лисса осталась неподвижна, когда Гаэль дотронулся до её руки. Сначала осторожно, кончиками пальцев до запястья, потом чуть смелее, смещаясь вниз, чтобы обхватить ладонь девушки.
Адептка наблюдала за его действиями, будто со стороны, находясь в прострации. Глаза видели, тело осознавало, но голова не выдавала никаких приказов о том, как реагировать.