Внезапно ей стало душно. Воздух сдавил лёгкие, сжимаясь комком в горле. Захотелось потянуться к вороту, чтобы ослабить его, но ведущая рука – та самая, на откуп которой отводились самые важные вещи, – оказалась занята.
Её держал Галь.
В ушах поднялся гул, сквозь который Лисса услышала стук. Громкий. Настойчивый. Непрекращающийся. Так барабанил в её комнату Мирт, предупреждая о том, что случилось беда. В том же ритме сейчас колотилось её сердце.
Может это сон? Может Гаэль ей снится. И вовсе это не сердце. Лисса накануне переработала в сфере. Забылась глубоким сном. Этот звук издаёт Тэй, что стучится в дверь, дабы разбудить подругу на занятия.
Аэронавтка прикрыла глаза. Вновь открыла.
Гаэль никуда не делся. Но теперь он стоял ближе. Придвинулся к ней, пока она жмурилась, надеясь отогнать видение.
Это не сон. Как она могла так подумать? Завтра нет занятий. У них выходной.
– Я не могу, – промолвила Лисса. – Не надо, Гаэль.
Слова, да. Она может говорить. Она училась этому первые пять лет жизни. Это один из важнейших навыков для общения. Как раз подходит для разрешения сложных ситуаций.
– Ты отличаешься о тех девушек, которых я встречал раньше, – промолвил принц.
Его тоже учили говорить. Не только родители. Наверняка мастера тоже принимали участие. По крайней мере получалось у него лучше, чем у Лиссы.
– Во дворце тебя окружали только крылатые. – Она попыталась улыбнуться. – Конечно я отличаюсь.
Парень качнул головой. Рыжие волосы повторили движение: будто язычок свечи на сквозняке.
– Ты знаешь, что я не об этом.
Его ладонь продолжала сжимать её, согревая теплом.
– Я понимаю тебя, Гаэль. Глядя на сформировавшиеся пары, я тоже чувствую себя одиноко. И я единственная аэронавтка на Другом факультете, остальные нас избегают. Мы отрезаны от них. На кого ещё ты мог обратить внимание?
Он был так близко, что от его дыхания у неё трепетали ресницы.
– Дело не в этом, – отмахнулся парень. – Я что–то почувствовал тогда. Или раньше, когда увидел перед соревнованиями. Не знаю. Может, когда мы спасались от темномирца…
– Я благодарна тебе за тот раз, но…
Он не дал ей договорить.
– Я не о том, Лиссандра. – Его ладонь сжалась, переплетая свои пальцы с её. – Я хочу убедиться, что мне не показалось. Я что–то почувствовал там на балконе. Что–то больше, чем симпатия. Но ты отстранилась, и я не смог ничего разобрать.
Девушка впервые видела его нервничающим. Немного запутавшимся. Настороженным, но в то же время пытающимся открыться.
Лисса ни к кому не смогла бы так обратиться со своими чувствами. И ей казалось, что Гаэль тоже не из таких бескрылых.
Он действительно работал над собой. Это проявляется так?
Смешно, но ей потребовались усилия даже для того, чтобы задать вопрос:
– Ты говоришь о том, что хочешь меня поцеловать?
Вот сейчас она надеялась, что принц рассмеётся ей в лицо. Скажет, что это глупый розыгрыш. Месть за то, что возомнила о себе невесть что. Или за то, что ведёт себя как простушка, верит всем и каждому.
Гаэль оставался серьёзен. Никакого намека на издёвку. Только непреодолимая уверенность аэронавта с недавно раскрывавшимися крыльями, который решил их опробовать, отважно бросившись в пропасть.
– Хочу. – Почти с вызовом произнёс он и, будто оправдываясь, добавил: – Я ведь тоже тебе интересен. Мне не показалось.
Не показалось. Но для неё это ничего не меняло.
Она могла объяснить себе один поцелуй. Случайность. Ошибка. Праздничное настроение. Гаэль не знал, а она поздно среагировала. В конце концов это с трудом можно было назвать поцелуем. Они едва ли соприкоснулись губами. Это длилось меньше секунды. Можно забыть и не вспоминать.
Второй поцелуй – совсем другая история. Другие последствия. Другой результат.
– Даже если так, я не могу ответить на твои чувства.
– А говорить тут не надо.
Гаэль подался вперед.
Пальцы Лиссы всё ещё были в «замке» его руки. За спиной дерево. А в голове паническая пустота.