Под фиолетовым рисунком значилась запись.
«Сиреневая дверь – феи. Подсказки – подвох.»
Лисса сощурилась.
Прочитанное смутило её. Слишком грубая ошибка.
«Феи.»
Тэй писал красивым разборчивым почерком. С вензелями и закорючками, будто происходил из высокородной семьи и это разительно контрастировало с его записями в обычной рабочей тетради, где буквы выскакивали за поля и едва ли читались.
Житель пределов сократил неофей до фей. Кто ж так сокращает, срезая первые две буквы?
В голове мелькнула крамольная мысль.
«Есть ли похожие странности в пометках к другим дверям?»
Нет, Лисса не имеет права смотреть. Она и этого видеть не должна была!
Путающимися пальцами аэронавтка продолжила листать дальше.
Схемы миров. Сопоставление их с дверями.
Да, да. Тэй высказывал предположение о том, что двери могут быть связаны с каждым из фундаментальных миров и с их первоэлементами. Лисса сама задумывалась об этом, но никогда не доходила в своих размышлениях до логичного финала. А Тэй довёл.
Белая дверь – Внешние Пределы. Холод.
Она помнила иней на белой краске. Почти чувствовала покалывание льда.
Зелёная – Апейрон. Трансмутация.
Чёрная дверь – Туманные и Грозовые Пределы. Эфир.
Голубая – Небосвод. Воздух.
Синяя – Океания. Вода.
Сиреневая – Семицветье. Природа.
Красная – Низины. Земля.
Лиссе не нравилась подобная трактовка. На её вкус, стихи с предложенной концепцией не складывались. Или так, или она ошибалась, считая себя достаточно образованной в истории иных миров, чтобы проводить ассоциативные связи.
В самом деле, что Тэй плохого усмотрел в Низинах, что присвоил им дверь, которую нельзя открывать? Почему она красная, если её первоэлемент земля?
С распределением Океании и Небосвода тоже было не всё в порядке. Почему тайны принадлежат аэронавтам, а дар океанидам? Уместнее тайны хранить на глубине океана, а не высоко в горах.
– Не о том думаешь, – буркнула себе под нос девушка.
Позже обсудит с Тэйем, когда спасёт от ловушки сиреневой двери.
Аэронавтка продолжила листать.
Больше записей не было. Иногда, конечно, мелькали зарисовки кожаных крыльев, подобных тем, что Лисса видела у темномирца; с металлическим покрытием, как у Акиена; перьевые и много других разновидностей.
– Наконец!
Почти потеряв надежду, аэронавтка добралась до конца дневника. Конечно же заветное слово нашлось на форзаце с другой стороны! Как только сразу не догадалась туда заглянуть? Если бы Лисса вела записи, именно там бы оставила главную заметку, чтобы не рыскать вот так по всей тетрадке. Не то что бы она могла забыть пароль. Хотя, учитывая последствия и прочие подлости дверей, не стоит исключать и этого.
«Спасённый.»
Аэронавтка закрыла дневник и затолкала его обратно в сумку.
О том, как будет объяснять все Тэю, она ещё не думала.
Жетон.
Туман.
«Спасённый.»
Облака расступились.
Воронка закрутилась вокруг сознания Лиссы, затягивая девушку в сферу.
Когда аэронавтка открыла глаза, то с трудом сдержалась от возгласа.
До сего момента она подумать не могла, что сферы звездомирцев разные. Все говорили о дверях и опасных дорожках, по которым к ним пробирались. О зеркале вместо двери. О пустующем пространстве. О страхе, трепете и чувстве обречённости. От того и создавалось впечатление, что у всех точно такой же тёмный зал с гладкими давящими стенами, уносящимися вверх во тьму и спускающимися вниз к могильной тишине.
Как же Лисса ошибалась!
Это она. Весь мрак собрался только у неё.
Сфера Тэя кардинальным образом отличалась от холодного мрака аэронавтки.