– Н–не знаю. – Оторопело ответила она.
– Первый час ночи, – пояснил Мирт, повертев головой, будто проверяя, нет ли кого ещё рядом. – Ты нарушаешь устав академии.
Сердце глухо ухнуло. Запоздалый страх пробежал по спине мурашками. Лисса пропустила отбой. Позабыла о важности соблюдения правил.
– Не знала, что так поздно.
Паника сковывала её мысли и почти сразу исчезла. Теперь–то что беспокоиться? Или она нарушила ключевое правило Изначального и её уже отчислили, или устав академии не имел к «другим» адептам никакого отношения.
– Ага, – мотнул головой перевёртыш, теперь полностью сосредоточив внимание на Лиссе.
Почувствовав, что должна что–то сказать, аэронавтка спросила:
– Как Рамилин? Ой, и Илса конечно же.
– Не выходила, – кивнул тот в сторону двери демоноида. – А Илса весь день бесится. – Поёжился он. – Отсюда чувствую. Оно и понятно. Мы, знаешь ли, непривычны к замкнутым пространствам.
Лисса вздёрнула брови, демонстрируя непонимание.
– Ну, знаешь, как говорят, – встряхнул тот головой. – Перевертыши – ночные жители. Главные ценители звёздного света и опавших листьев.
– Любители побегать по лесу, поваляться в листве, погонять светлячков? – слабо улыбнулась аэронавтка, выудив из памяти смутные знания о жителях Апейрона.
– Ай, россказни, предрассудки и стереотипы, – отмахнулся Мирт. – Которые не далеки от правды. Но скажи, Лисса, разве ты сама не скучаешь по небу? Не хотела бы жить с в комнате с панорамными окнами или с балконом?
Хотела бы? Скучает? Можно ли скучать по небу, которое ни разу не касалось твоих крыльев?
Можно.
– Немного. – Ответила она.
– Вот! Так всё достало, хоть урфом вой! – Продолжил Мирт, не обратив внимание на заминку. – Вот бы немного пробежаться. Днём оно не то. Нет азарта, нет той атмосферы, нет тех звуков и запахов, – он потянул носом, вдыхая воздух рядом с Лиссой. – Ночь. Прекрасная манящая ночь.
Девушка понимающе кивнула.
Оторванные от привычного образа жизни и мест обитаний, адепты начинали нервничать. Пугающие загадки, таинственные двери, дополнительные занятия и межличностные отношения выливались в неконтролируемую бурю эмоций. Скопившееся напряжение почти обрело реальную физическую форму.
Лиссе вот не хватало восьми часов сна и нормального горячего ужина. А ещё она хотела к небу. Пусть не на своих крыльях, но, хотя бы на чужих. Прокатиться на драконе и вновь почувствовать, как из лёгких исчезает воздух, чтобы вернуться прекрасной дымкой естественной магии. Ощутить высоту. Перепады давлений. Сладкого головокружения стихии.
– Тебе бы самой немного взбодриться. А то вон – серая уже вся от книжек и библиотек. – Подметил Мирт, забыв, что минуту назад предрекал Лиссе отчисление. – Все твои после занятий крылья разминают. Что с нашего факультета, что с остальных.
– Но в небе эхоморф! – Ужаснулась девушка.
Испытания прошли, но воздушное чудовище никуда не делось. Оно всё ещё там, за грядами облаков, плавает, охраняя свои территории.
– Так летучки же не над обрывом парят, а вокруг башен. Хотя, я видел, что некоторые на холмике отдыхают. Не летают конечно, а так, облака разглядывают.
А Гаэль? – внезапно подумалось Лиссе. Сидит ли он на краю перил, там, где его сородичи взмывают вверх, встраиваясь в поток, или гордость не позволяет демонстрировать жажду бескрайнего и величественного неба? Или, он как Лисса, позволяет себе только робкие взгляды из окна, боясь, что окружающие воспримут его желания за слабость?
– Спасибо. – Кивнула Лисса.
– За что?
– Да так.
– Тебе спасибо, – беззаботно ухмыльнулся перевёртыш. – Если тебя завтра не отчислят, я буду знать, что проход для ночных прогулок открыт.
Он фыркнул собственной шутке и скрылся за дверью.
Лисса тоже поспешила в спальню.
Там она обессиленно опустилась на кровать. Откинулась назад, роняя голову на подушку.
Жалкая попытка обмануться.
Сон к ней сегодня не придёт.