В груди что–то неприятно кольнуло и заворочалось.
«У тебя самой ничего не получится, – где–то эхом отозвался голос мамы. – Не трогай волосы. Только хуже сделаешь.»
– Они путаются. – Вспомнилось привычное оправдание.
– А вот Ноэль каждый день меняет причёски. – Продолжила неофея. – Жаль, она не моя подруга. Почему ты так не можешь?
«Даже не пытайся, – звучал мамин голос. – Ты же совершенно ничего не умеешь. Хочешь стать ещё большим посмешищем, чем уже есть?»
– Я… – Растерялась Лисса. То неизвестное, засевшее в груди, продолжало колоться, увеличиваясь в размерах. Будто сквозь землю пробился росток и теперь спешил набрать силу. – Не знаю.
– Правильно уложенные волосы могли бы скрыть многие недостатки. Подумай. Все бы меньше обращали внимание, как нелепо висит на тебе мантия.
Росток пустил первые листья.
– Мне нравится, как есть. – Отозвалась аэронавтка.
Что происходит? Они должны говорить о желаниях Лиссы.
– Твоё дело, – пожала хрупкими плечами Мариэль. – Между прочим, для тебя стараюсь. Могла бы ценить. Над тобой же все смеются!
Вслед за листьями стремительно завязывался бутон.
– Белая дверь, – неуверенно произнесла Лисса, не понимая, что происходит. – Мне нужно…
– Ты такой ребёнок. – Тут же перебила Мариэль. За её спиной затрепетали крылья. – И водишься с детьми. Мне это надоело. Ты не пытаешься в себе ничего изменить.
Стебель выпустил шипы.
– Я пытаюсь, – возразила Лисса. Они же говорят о сути двери, так? – Я только не понимаю, что именно.
Неофея скривила губы, вызвав у адептки неприязненные чувства. Вроде Мариэль не сказала ничего оскорбительного, но Лисса ощущала себя так, будто что её выбило из потока и несло к земле.
«Лиссандра.»
– Почему ты не можешь быть такой, как все остальные? Тогда мне не было бы стыдно…
В следующую секунду голова Мариэль мотнулась. Крылья вытянулись и опустились.
Бутон распустился.
– Ты ударила меня? – Растерянно спросила неофея, держась за щеку.
Лисса уставилась на собственную поднятую ладонь.
– Нет! – Воскликнула она.
Нет.
Нет же?
Кожу на внутренней стороне ладони покалывало.
Она сделала это. Она влепила неофее пощёчину.
«Лиссандра.»
– Мариэль… – извинения зацепились за выпущенные шипы, – ты заслужила это. – Закончила Лисса не своим голосом. И хотя она была уверена, что слова произнес за неё кто–то другой, внутреннего протеста это не вызвало. Лишь болезненный укол удовольствия.
Неофея убрала ладонь от лица. На щеке осталась пунцовая краска горящей кожи.
– Чего и стоило ожидать от бескрылой. – Выплюнула Мариэль. – Вы же дикие как сапы. Вас нужно в клетках держать. Мне сразу было понятно, что неба тебе не видать, но я по доброте своей жалела тебя и позволила с собой общаться.
Острое жгучее желание вцепиться в эфирные крылья и разорвать их на мелкие клочья разрасталось в груди кровавыми цветами.
– Ненавижу тебя, – тихо произнесла Лисса. И в этот раз голос не был чужим. – Ты ужасна. Ты мне отвратительна.
«Лисса, услышь меня.»
Аэронавтка поморщилась и потеряла концентрацию. На долю секунды белая пелена гнева опустилась, и девушка увидела порог двери.
«Лисса, ну пожалуйста.»
Её звал не внутренний голос. И не голос чужого.
– Собираешься сбежать? – Встрепенулась неофея, теряя приятный лик. – Впрочем, как всегда.
Аэронавтка стиснула зубы.
***
Сфера исчезла.
Лисса заморгала, силясь сфокусировать взгляд.
– Тэй? – опознала она испуганное лицо жителя Пределов.
Парень отстранился, помогая адептке устроится на кровати.
– Я идиот. – Произнес он. – Лисса, я идиот. Ты прости меня, если сможешь. Я ведь тогда выбрал твой секрет.
– 47 –
Лисса обхватила колени, забравшись в изголовье кровати.
– Ты в порядке? – спросила она.
Её обуревали противоречивые чувства, с которыми она не знала, как справиться. Сердце шумно колотилось в груди, а кровь казалось вскипела в венах и всё никак не могла остыть.