Тэй излучал непривычную для себя бодрость духа. Будто совсем недавно не корчился от волшебной лихорадки. Он с интересом изучал линии на руках, оставленные ядовитым светом. Издалека те напоминали белесые давно зажившие шрамы.
– Бывали дни и похуже, – отозвался Тэй. – Впрочем и получше бывали. Гораздо реже, конечно.
– Почему «конечно»? – Не поняла аэронавтка.
Большая часть плохих дней, входящих в десятку худших, случилась с Лиссой здесь, в академии.
Тэй потянул рукава, скрывая бледность кожи.
– Не знаю, как объяснить. Хотя теперь точно должен, – он почесал макушку. Весёлая слегка истеричная нервозность сквозила в дёрганном привычном жесте. – Это было бы справедливо, но, знаешь, храбрость – не совсем моё. Иначе бы я не вспылил, когда понял, что ты проникла в сферу. – Тэй перевёл взгляд на темноту, прятавшуюся за окном. Ночь просачивалась сквозь отражающийся в стекле лик жителя Пределов. – Мной двигал страх, что ты всё поняла. – Он шмыгнул носом. – Поняла, насколько я неправильный на самом деле.
Он тяжело вздохнул и замолчал, так и не ответив на заданный вопрос.
«Наверное, дело в атмосфере, созданной Изначальным, – подумала Лисса, наблюдая за сумрачным состоянием друга. – С каждым днём адепты становятся страннее и страннее. Говорят загадками. Теряются в себе.»
Девушка повертела ладонями, ожидая увидеть следы событий Белой двери.
«И я такой скоро стану, – поразила отчётливая мысль.»
– Я ударила подругу. – Слова вырвались без разрешения, но прозвучали настолько правильно, что аэронавтка не решилась их отрицать или забирать обратно.
Брови Тэйя взлетели вверх.
– Рамилин?
Наверное, мрак за окном оказался менее концентрированным, чем тот, что спрятался в аэронавтке. Интересно, видит ли это Тэй?
– Я бы тогда здесь не сидела, – издала девушка неуместный смешок. Она ударила звездомирца и ей кажется это забавным? – Другую подругу. Из детства.
– Ты говоришь о фантоме? – Уточнил Тэй. – Так адепты называют дверных стражников.
Лисса кивнула.
– Мариэль из Семицветья. Мы дружили, когда учились в одной школе. – Аэронавтка стиснула ладони на коленках. – Мне так казалось. В нашей дружбе всегда было что–то неправильное, но я не понимала что. А потом она вступила в магическое совершеннолетие и всё стало очень сложно. Она изменилась до неузнаваемости. Стала вести себя совершенно иначе. – Девушка сделала глубокий вдох. Воспоминания накатывали, будто с памяти встряхнули вековую пыль. Всплывали мелкие детали, которым она раньше не придавала значения. Нюансы, полностью меняющие всю картину. – В конце девятого класса Мариэль разорвала все связи со мной, обозначив, что это моя вина. Что я недостаточно взрослая, а ей не хочется возиться с ребёнком. Что моё магическое совершеннолетие не наступает именно из–за этого. – Адептка говорила и чувствовала, как внутри продолжает ворочаться скрюченный стебель обид. – Это случилось так внезапно. Я была так поражена её словами, что не нашлась, что ответить. Смолчала.
Лисса перевела дыхание, ожидая, что Тэй вот–вот прервёт её. Начнёт расспрашивать о деталях. Но он молчал.
– После школы мы виделись несколько раз, но я не решилась ничего высказать. На самом деле, я даже не знала, что хочу сказать. И вот я встретила её за Белой дверью и будто вновь вернулась в школьные годы. Только в этот раз я знала, что ответить, только говорить больше не хотелось. И… я влепила ей пощёчину. Вот и всё.
Лисса покосилась на Тэя, готовясь увидеть осуждение. Презрение. Очередную вспышку злости. И вновь ошиблась. Подперев подбородок Тэй участливо ожидал продолжения.
Он не понял, что она сказала? Или решил, что раз речь идет о фантоме, то в её поступке нет ничего предосудительного?
– Если бы ты не позвал меня, я бы ударила её ещё раз. – Произнесла Лисса, уже не боясь, а желая увидеть на лице друга отвращение. – Мне хочется вернуться в сферу и закончить начатое. Высказать всё, что накопилось. И если бы на месте фантома оказалась Мариэль во плоти, я бы не изменила решения.
Вот такой она ужасный аэронавт. С грязью внутри. Неудивительно что её крылья пропитаны тлеющим мраком.