– Вот бы ещё в библиотеке некоторые не устраивали разборок, – заметил Гаэль. – И на площадке, и на игровом поле, и на крыше.
– Это ты сейчас на кого намекаешь, бескрылый? – Вызверилась Илса, вскакивая с лавки и задевая Шакс–Ирэ. Тот в свою очередь налетел на Акиена, который в несвойственной для себя манере молчал. Будто завис где–то в мечтах. Но как только его коснулось чужое плечо, он тут же расправил крылья, которые, в отличии от эфира неофей, были вполне материальны.
– Да научитесь вы их держать при себе! – Рамилин выпустила когти.
То, что началось дальше, Лисса бы уже не смогла описать. Крики, визг, перевёрнутые парты, опрокинутые лавки, летающие тетради, звон разбитого стекла. Вот на аэронавтку падает один из адептов, вот она случайно цепляется за чью–то руку, получает по носу и уже намеренно тянется добраться до обидчика. Пыль стоит до потолка, в бой идёт всё, что подворачивается под руку.
И так до тех пор, пока на пороге не появляется Эльд. Дальше разбирательства, опять крики, немного угроз и молчание. Разбушевавшиеся адепты разбредаются по разным углам академии.
Лисса и Тэй выбрали для себя убежище на балконе башни.
Тэй прижимал к губе лёд. Лисса чинила мантию. Три рваные линии пересекали рукав. Аэронавтка не решалась утверждать, кто именно оставил ей такой подарок. В суматохе сложно разобрать. А вот клок чьих вьющихся синих волос у неё остался в качестве трофея, она очень даже знала. И ни о чём не жалела.
– Что сегодня на всех нашло? – задалась она вопросом.
– Чего думать? Последняя дверь осталась. – Отозвался Тэй.
Они оба хотели проветриться, но из–за туманов никто не рискнул покидать пределы замка. Даже аэронавты оставили небо.
– Смотри, – принялся объяснять Тэй, поймав недоумённый взгляд. – Дверей семь. Одну нельзя трогать, до двух не добраться. Остаётся четыре. К завтрашнему дню у каждого должны быть открыты три. Самые простые. Технически. Остается одна, по какой–то причине избегаемая. У тебя Зелёная. У меня была Чёрная. У Рамилин Чёрная. Почти у всех Чёрная, кроме, наверное, Акиена и тебя.
Лисса воткнула иголку в нитки и вытянула рукав, проверяя шов. Незаметно стянула прилипший волосок и отпустила его в полёт.
– Интересно, чего боятся такие адепты, как Рамилин, Илса или Акиен? Они явно умеют за себя постоять. Зачем им вообще Белая дверь?
Тэй убрал мешочек со льдом, потрогал губу, ойкнул, приложил обратно.
– Мало кто мечтает быть вспыльчивым, хамоватым и с хорошо поставленным ударом справа.
Лисса хихикнула, убирая принадлежности для шитья в шкатулку.
– Кроме меня, как оказалось. – И чуть серьёзней заметила: – Наверное, у меня самые агрессивные и опасные желания.
К удивлению аэронавтки, осторожный Тэй с ней не согласился.
– Жажда власти – вот самое опасное и разрушительное.
– Власть – скука полнейшая. – Возразила Лисса. – Хочешь исполнительной – иди в рыцари или в оруженосцы. Хочешь законодательной – это в министерство. Или замуж за того, кто даст титул. Для этого Белая дверь не нужна.
– Власть над другими. – Уточнил Тэй. – Как в Темномирье.
– Мы не в Темномирье. Оно только за Чёрной дверью.
Тэй хмыкнул и устремил взгляд во двор, почти полностью погрузившийся в туман.
– И иногда проявляются в Пределах. – Поправила себя Лисса. – Тэй?
– По–моему, там кто–то есть. – Парень прищурился, ухватился за перила и наклонился вперёд, перевешиваясь через ограждение. – Это же Джерг, так?
– 49 –
– Не вижу, – белесая пелена тумана мешала что–либо разглядеть за её пределами. – Но, надеюсь, что это действительно Джерг.
Слава небу и попутному ветру!
– Точно Джерг, – подтвердил Тэй.
– Может и с Корой всё в порядке?
– Джерг идёт прочь от замка.
Ребята переглянулись.
Первый день туманов считался весьма неблагоприятным для рождения. Он знаменовал начало сумрачных декад, когда неопытным летунам опасно подниматься в небо. У жителей Пределов на этот период вводился комендантский час, впрочем, как и в любой день, когда белая пелена окутывала просторы их земель.