— Он приедет и все тебе объяснит, детка. А пока спи, — женщина коснулась пальцами моего лба, и я снова провалилась в белую пелену беспамятства.
Мы с братом часто играли вместе и, практически всегда, в боевых магов. Маркус был на пару лет старше меня, потому-то и игры выбирал он. Но я не жаловалась, ведь что может быть прекраснее, чем мчаться в полном боевом облачении на выручку Его Величеству? Или спасать соседскую девчонку, костлявую малышку Тильду, от разъяренного дракона? Что может быть важнее, чем оборонять крепость или Храм Всех Стихий от водного элементная? Ничего!
Вот и сегодня, я, облаченная в подаренные Маркусу доспехи, запрыгнула на косматую швабру и скакала по двору перед домом. Брат сидел большим нахохлившимся воробьем на перилах балкончика второго этажа и пускал в меня огненные искры. При этом он громко рычал, изображая разъяренного дракона.
Остановилась и поправила наручи, плотно прилегающие к обнаженной коже рук. Они были красивые, с выдавленными узорами, разбегающимися от кистей и до локтя. Вскинула руку и уже собиралась произнести пафосную речь о том, что дракону не поздоровится, как земля под ногами дрогнула. Меня подбросило в воздух и швырнуло назад. За секунду до того, как сознание померкло, я увидела огромные, распахнутые 8 ужасе глаза Маркуса. В последний раз.
Резко вынырнув из воспоминаний, попыталась сесть, но тело, скованное магической печатью, не подчинялось. Часто-часто дыша, словно после быстрого бега, я стала озираться по сторонам и, наконец увидела, как в зал, в котором я очнулась, вплывает сайка девушек-служительниц Храма Всех Стихий.
Прикрыла глаза и расслабилась. Нет смысла даже пробовать сбросить магические оковы, один раз, давно, я уже пыталась. Безрезультатно.
Служительницы принесли большие чаши с водой и стопки пушистых простыней, аккуратно обмыли, а затем и вытерли насухо мягкой материей мое тело, словно готовя к погребению. Они всегда молчали, игнорируя любые вопросы и только грустно улыбались. А я ненавижу их и всегда ненавидела. Эти взгляды полные тоски и сожаления.
Закончив свое дело, девушки медленно удалились. На этот раз, в зал вплывает Матушка Сарра. Легкое движение руки магички и с меня спали оковы печати.
— Вы? Но как? Откуда? — я была растеряна и шокирована тем, что она имеет столь высокий статус и может накладывать высшую печать, доступную лишь приближенным Его Величества.
Женщина только грустно улыбнулась и сложила на небольшую скамейку, что стоит рядом с каменным ложем, стопку одежды.
— Одевайся, Лидия, и следуй в мой кабинет, я буду ждать тебя там.
— А-а-а? — в моей же голове бесконечным хороводом крутятся миллионы мыслей и вопросов, но она снова, сделав легкий пасс рукой, заставила мой рот сомкнуться.
— Дитя, сейчас тебе надо чуточку помолчать и подумать. Приходи в мой кабинет, и я расскажу тебе все, что знаю, — немного помолчав, она добавила: — и все, что имею право тебе открыть.
Когда Матушка удалилась, а я торопливо спрыгнула с постамента и схватила свою одежду. На самом верху стопки оказалось мое белье. Быстро надела нижнюю рубашку без рукавов из тонкого белого сатина и хлопковые бриджи. Сверху простая рубаха на завязках, потом кожаные штаны, так же с тонкими шнурками по бедрам и голени, сапоги. Кожаная жилетка и замшевая куртка до середины бедра. Я замерла и сглотнула: это дорожный костюм. Я что, уезжаю?
Уже на бегу, торопливо, натянула куртку и выскочила из зала на крыльцо Храма Всех Стихий. Замерла, так как посреди зеленого сада высилась, неизвестно откуда взявшаяся гора белых кирпичей, вперемешку с целыми кусками стены. Медленно повернулась ко входу в Храм и подняла голову. Башни огня нет. Значит, я не ошиблась в своих выводах, кто-то обрушил ее прямо во двор. Неужели на нас напали? Именно поэтому я ничего не помню? Я пострадала?
Поспешно развернувшись, побежала в сторону главного здания. Там, на последнем этаже, уже запыхавшись, постучала в дверь. Тут я была уже не раз за все эти годы, потому мне отлично известно, что кабинет Матушки Сарры большой и светлый. Высокие узкие окна закрыты коваными решетками в виде тонких ветвей ивы, на стенах развешаны несколько портретов величайших стихийников, красивый письменный стол темного, почти черного цвета и несколько стульев, приготовленных специально для нерадивых воспитанниц. Ухмыльнулась, вспомнив о том, кто изображен на тех портретах. Все четверо — мужчины, ведь женщина не может стать великим магом. Ее удел дом и семья.
— Проходи, Лидия! — услышала из-за двери и, только тогда, позволила себе зайти. Матушка сидела за своим большим столом. Обычно он был завален бумагами, но сейчас они все оказались сдвинуты на край и несколькими высокими стопками угрожающе нависали над ним.