Где твои крылья,
Которые нравились мне?
Где твои крылья,
Которые нравились мне?
Я не спрашиваю, сколько у тебя денег,
Не спрашиваю сколько мужей.
Я вижу — ты боишься открытых окон
И верхних этажей.
Медленно, слишком медленно, я смогла собрать все в один плотный комок ненависти и отчаяния. Интересно, а существуют ли артефакты, впитывающие силу? Наверное — существуют. Но у меня такого нет, а значит не стоит и мечтать.
И если завтра начнётся пожар
И все здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев,
Которые нравились мне.
Где твои крылья,
Которые нравились мне?
Где твои крылья,
Которые нравились мне?
(Крылья В. Бутусов — И. Кормильцев)
Под конец, голос вырывался с хрипом. Горло оказалось обожжённым, а на руках появились волдыри. От одежды мало что осталось, но кожа горела, а значит досталось и ей. Как хорошо прошло моё первое дежурство. Лучше бы я сейчас скучала на факультативе по тёмной магии. Целее бы осталась. На почерневшем камне предо мной лежал небольшой комок черных перьев. Именно в него преобразовалась тёмная стихия. Медленно вдыхая обжигающий воздух, я постаралась встать, чтобы покинуть это выжженное место. Небольшой комок перьев заворочался, стоило мне только попытаться встать и медленно, но уверенно пополз ко мне.
Раскрыв малюсенькие крылышки, на меня огромными фиалковыми глазами смотрел небольшой котёнок с пушистыми крылышками. Стоило мне шарахнуться от существа, как он жалобно мяукая, стал усерднее работать лапками, все приближаясь. Я внимательно следила за этим чёрным комочком. За тем как он забрался мне на колени, а везде, там где он касался разливалось тепло, забирая боль и заживляя ожоги. Н-да, что-то у меня опять не все как у людей. И повсюду меня преследует чёрный цвет.
Всего за несколько минут от моих повреждений не осталось и следа, но я все ещё чувствовала себя опустошённой. Наверное, мне очень повезло и я сделала что-то невозможное, раз ещё жива. Я погладила пушистика, мысленно готовясь к тому, что нужно встать. Мне на плечи упала шёлковая рубаха, приятно холодя кожу. Я приготовилась к очередной трёпке.
— Адептка… — куратор говорил тихо, но меня аж передёрнуло от того, что он снова мной недоволен. — Почему я даже не удивлён, что ты умудрились придать смертельно опасной силе столь милый облик?
— Наверное потому, что я вас сегодня совсем достала и по практике мне светит большой и толстый неуд… — печально выразила свои мысли я.
— О нет! Я теперь с тебя три шкуры спущу, но ты научишься себя контролировать и слушаться старших.
— Как он? — устало спросила я, натягивая рубаху, чтобы хотя бы немного прикрыться.
— Ничего страшного, как оказалось. Он больше испугался, чем пострадал, — серьёзно ответил мне куратор. — Я удивлён, не ожидал, что ты сможешь почти не причинить ему вреда.
— Садистскими наклонностями не страдаю, — язвительно ответила я, поднимаясь с земли и придерживая ещё одного питомца. — Он опасен? — я взглядом указала на крылатика.
— Очень.
— Плохо, так как уничтожить его у меня рука не поднимется.
— Жалость не красит мага, — возразил Лорд Брайт.
— Жестокость не красит никого. Тем более по отношению к тому, кто вылечил меня.
— Он — порождение твоей магии, как и твой странный фикус.
— Цветик — не фикус, — я погладила огненные бутончики. Все это время он обитал у меня на голове в виде венка, защищая мои волосы. — Цветик — роза.
— Да хоть ромашка.
— И всё-таки. Он — часть меня и я не могу и не хочу его уничтожать.
— Никто и не настаивает на этом. Пока.
Немного шатаясь я побрела к остальным студентам, но Зарн бросился ко мне, подставляя свою спину как опору, а потом и вовсе припал к земле, предлагая далее мне ехать на нем. Когда с третьей попытки я не смогла перекинуть через него ногу, то за меня это сделала Лорд Брайт. Он просто поднял меня с земли и усадил на спину моего питомца, явно шипя что-то через зубы.
— Я все ещё жду, — напомнила о себе я, хотя он и так обо мне не забывал.
— Чего именно? — не понял меня куратор.
— Трёпки за неповиновение и за то, что опять подставилась, — совершенно честно ответила я.
— А толку? Ты сейчас как мужик с похмелья, все равно не оценишь и не поймёшь, так что толку сотрясать воздух? — и снова тяжёлый вздох. — Вот отоспишься под бдительным оком моей сестры, наберёшься сил и тогда тебя можно будет воспитывать.
— У меня завтра лекции, — вяло возразила я.