Тебе-то какое дело? Мои проблемы — мне и решать. Да, Лерка в последние месяцы совсем отбилась от рук, но можно ли ее за это винить? Ей тоже хочется лучшей жизни. Красивой, как на рекламных картинках и в бесконечных сериалах, а все, что у нее есть, это облупленный густонаселенный скворечник на окраине городка, дешевые вещи, зачастую из секонда, еда «со вкусом натурального». Вот только этот самый вкус на натуральный походит мало. Я ещё помню жизнь в родительском доме, запах настоящего кофе, настоящее сливочное масло и настоящий сыр. Лерка была слишком мала, и из ее памяти все это стерлось, но даже она подозревает, что суррогат — он и есть суррогат, сколько бы пищевых добавок и заменителей вкуса туда ни насыпали. Она мечтает о хорошей еде, о красивой одежде, о просторном жилье, где не нужно делить спальню с сестрой. О путешествиях. О поклонниках, красивых и богатых. Ничего из этого она получить не может, вот и пытается взять от жизни хоть что-то. Что-то, чего не нужно добиваться и ждать. Что можно получить прямо здесь и сейчас, просто за молодость и привлекательность. Мне ли ее судить? Мое дело — оберегать ее и не дать ступить на кривую дорожку, вот и все.
— Вас это не касается! — выпалила я.
— Пожалуй, что так, — согласился Гард. — Но я мог бы вам помочь.
Все знают, где лежит бесплатный сыр. Мне эта истина тоже хорошо известна.
— Помочь? Каким образом? И что вы хотите взамен?
Гард шутливо вскинул руки.
— Столько вопросов сразу! Обещаю ответить не все, но… Вы уверены, что Лера не подслушивает? Предлагаю поговорить в другом месте?
— Где? — резко спросила я.
Все-таки очень уж он подозрителен, этот просто Гард.
— Не волнуйтесь, место будет людным. Кафе, например. Или ресторан. Не откажетесь пообедать со мной в «Семи радугах»?
Дверь спальни распахнулась.
— Я тоже хочу в «Семь радуг»!
Ну вот, подслушивала, как и говорил новый знакомый. Неудивительно, хлипкие стены не заглушают звуки, а Лерка всегда отличалась любопытством.
— Я тоже хочу! — капризно повторила она.
Мне захотелось провалиться сквозь пол.
— Немедленно марш к себе!
Сестрица надула губы.
— Я не буду подслушивать, обещаю. Правда-правда. Я даже сяду за другой столик. Только возьмите меня с собой, пожалуйста. Ну прошу!
Она прижала руки к груди. Сейчас, без косметики, с распущенными светлыми волосами, в коротком розовом халатике с вышитыми на карманах медвежатами, Лера выглядела почти ребенком. Трогательным, невинным, беззащитным. И не поверишь, что это та самая размалеванная девица, которую пришлось спасать от дружков-уродов не более часа назад.
Я растерянно посмотрела на Гарда. Тот стоял с невозмутимым видом и рассматривал Леру словно особо ценный экземпляр в Межпланетном Музее. Ну скажи же, что не берешь ее с нами, скажи! Прекрати этот балаган! Но новый знакомый, повернувшись ко мне, вопросительно приподнял бровь.
— Дарина?
Он предоставляет решать мне. Жгучий стыд, от которого пылали щеки и даже уши, смыло волной разом вскипевшей злости. Благодетель нашелся! Манипулятор! Прекрасно просчитал, что, угостив глупую Лерку обедом в «Семи радугах», привлечет ее на свою сторону. Что бы он мне ни предложил, один союзник (вернее, одна союзница) у него уже имеется. Да ещё какая! Мне ли не знать, насколько настойчива бывает сестренка, когда вобьет себе что-нибудь в голову. А если я сейчас запрещу Лере пойти с нами, скандалы с потоками слез мне обеспечены минимум на неделю. И если рыдания ещё можно пережить, то за руку водить глупышку на курсы я, увы, не смогу. Надо ведь заниматься и своей учебой. А сестра точно надуется и откажется покидать квартиру, подобное мы уже проходили. В прошлый раз я пропустила три дня в колледже, чтобы таскать упрямицу на занятия, но сейчас как раз начинаются тестирования, без которых мне не получить сертификат. И что делать?
Мелкая шантажистка прекрасно понимала, что загнала меня в угол, но решила добить и жалобно всхлипнула.
— Дариночка, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — зачастила она. — Я все что хочешь сделаю! Месяц сама готовить буду! И ходить в прачечную! И… и… и…
Так и не придумав, чем бы ещё меня подкупить, она закусила губу и заморгала, словно сгоняя выступившие слезы.
— Ладно, — сдалась я. — Собирайся.
***
Теоретически в Зеленую Зону, где находились самые фешенебельные заведения города, мог попасть любой желающий, но на практике дело обстояло иначе. Лидии не по карману было водить туда осиротевших племянниц, даже когда она ещё работала на заводе. Помню, мы вместе с другими ребятишками прижимались носами к прозрачному куполу, стараясь рассмотреть картинки совсем другой жизни. Долго любоваться не удавалось — детям рабочих окраин в центре никто не радовался, нас быстро прогоняли. Шестилетняя Лера, глотая слезы, однажды поклялась, что вырастет и каждый день будет обедать и ужинать в одном из здешних ресторанов. Ее тогда ещё подняли на смех, и мне пришлось расквасить нос Рыжему Джону, самому язвительному из обидчиков сестры. Через три года его арестовали: ему хватило ума вместе с дружками попытаться ограбить магазин. Больше никто из наших Джона не видел. Его мать куда-то переехала, прихватив выводок мелких детишек от разных отцов. Банальная история, после которой уже я дала свою молчаливую клятву: вырваться когда-нибудь из нищеты и непременно вырвать Леру и Лидию. Тетушка уже тогда полюбила прикладываться к бутылке, но ещё окончательно не спилась.