—Почему на тебе чужая мужская одежда?- любимый сказал это спокойным, даже обманчиво нежным, голосом, переведя не предвещающий ничего хорошего взгляд с одежды на меня. Мне-то ничего не грозит, а вот за здоровье практиканта целителей я опасаюсь.
—Градра одолжил, потому что мои вещи были сильно испорчены во время исцеления,- сказала я первое, что пришло в голову, не смея даже моргнуть, чтобы не потерять зрительного контакта и уверенности в собственной лжи.
—Сильно испорчена во время исцеления?- с кривой усмешкой повторил за мной Дар, и его бровь дернулась вверх, а я закусила внутреннюю сторону щеки, осознав, как это звучит и на какие мысли наводит. —Но что-то размерчик не вяжется с комплекцией Градры, не находишь? И пахнет лекарственными травами…
В доказательство своих слов, Дар сначала дотронулся до длинного рукава кофты, скрывшего полностью мои пальцы, а потом с нажимом провёл рукой по моей ноге, собирая в гармошку штаны, свободно висящие мешком. М-да, Градра бы просто утонул в этих вещичках с его человеческим телосложением. А то, что пахнет травами, я не чувствую. Хотя, когда к запаху моего некроманта примешался чужеродный аромат цитрусовых духов Уны, я сразу заметила это и без особо острого обоняния.
Но если скажу, от кого вещи, придётся рассказывать и об истории их приобретения. Только, узнав о моих ранах, полученных в полёте, Дар скорее всего опять начнёт грызть себя, чувствуя вину за мои очередные увечья. Так лучше видеть огонь ревности в любимых глазах, чем боль и отблески мыслей, что без него такого бы не случилось. Склонив совесть на свою сторону словами, что так лучше, я притворно обиженно проворчала:
—Неужели, ты думаешь, что после всего случившегося я решила променять тебя на кого-то другого? Знаешь, такое слышать очень обидно. Думаешь… мне нужен кто-то ещё, кроме тебя?
Последнее слово слетело с моих губ, а я поняла, что не перевела тему в другое русло, как хотела изначально, а просто призналась в любви. Причём так прониклась нахлынувшими чувствами, что глаза защипало от подступивших слез, а горло сжало спазмом, не позволяя даже вздохнуть. Сердце больно кольнуло, а я подняла дрожащие руки и осторожно, словно боясь навредить, прикоснулась кончиками пальцев к его розовым приоткрытым губам, твердому подбородку, тонкому красивому носу и зажмурилась, пытаясь не заплакать.
Люблю… люблю так сильно, что больно от одной мысли, что могу его потерять снова. У меня уже отобрали его один раз, могут и второй. А что способна я сделать сейчас? Если не верну магию, останутся ли Боги на моей стороне, протянут ли руку помощи своей сломанной пешке, одной из многих? Нет, им не нужен безоружный воин, как и смертным не нужны бесполезные Идолы, дарящие только иллюзии…
Дар поймал мои дрожащие руки и прижался гладкими щеками к моим ладоням, согревая их своим теплом. Его руки легли поверх моих, не отпуская меня и не позволяя мне отпустить его. Сморгнув слезы, бегущие по щекам двумя солеными ручейками, я посмотрела на любимого и утонула в голубых омутах, полных такой же бесконечной любви, от какой болезненно сжималось моё собственное сердце.
Мой некромант, порой холодный, порой устрашающий, порой беззаботный, а порой нежный и ранимый, улыбнулся мне и медленно поцеловал кончик моего указательного пальца. Услышав мой полувсхлип-полувздох, Дар прикоснулся мягкими губами к следующему пальчику, согревая кожу горячим дыханием. Сердце забилось быстрее, избавившись от болезненных оков и уже ожидая с замиранием каждого следующего поцелуя, чтобы расставить крылья и взлететь птицей к солнцу счастья, зовущемуся любовью.
—Прости,- Дар невесомыми поцелуями забрал мои слезы, застывшие капельками на ресницах, и облизнул губы. —Знаю, что ты никогда не променяешь меня, дурака, на других, чего никогда не сделаю и я. Знаю, что своей ревностью раню и тебя, и себя. Знаю, что нужен тебе, как и ты мне. И это такое чудо, что порой мне начинает всё казаться сном, лишь сладкой и хрупкой иллюзией. Разве возможно любить кого-то так сильно и быть таким любимым в ответ?
—Теперь я понимаю, почему у тебя имя начинается именно на букву «Д»,- всхлипнула я и, увидев удивление в глазах напротив, улыбнулась. —Даркл — ты действительно Дурак! Я бы выразилась даже грубее, но ладно. Чтобы не произошло, я буду любить тебя. Всегда… ведь твоя любимая такая же беспросветная идиотка и собственница!
—Я…- голос Дара сорвался, и он молча уткнулся мне в грудь, обняв за талию.
Мы лежали в обнимку, завернувшись в изодранное одеяло. Я перебирала любимые серебряные пряди, даже в темноте сверкавшие, как настоящий драгоценный металл, и гладила своего некроманта по голове, как маленького. А он прятал своё лицо на моей груди, крепко обнимая за талию и грея мне спину теплыми руками под одеждой. Какой же он у меня ребенок, хоть и старше на несколько лет. Поцеловав светлую макушку, я улыбнулась и уже уплывая в мир снов, услышала его шёпот:
—Моя и только моя. Пусть весь мир катится ко Тьме, а свою любовь я никому и никогда не отдам.