– Просто не верится! – воскликнул Селдон. – А я считал, что, как только отчет приходит в негодность, с него тут же снимаются копии. Как же можно давать знаниям исчезнуть?
– Нежелательные знания – это бесполезные знания, – ответила Дорс. – Ты просто не представляешь себе, сколько времени, труда, стараний ушло бы на то, чтобы непрерывно ворошить этот бесполезный хлам.
– Но как же! А вдруг кому-то потребуется именно этот хлам?
– Раз в тысячу лет? Уволь, пожалуйста. Это нерентабельно. Даже в науке. Вот ты говорил о простейших уравнениях гравитации и сказал, что назвал их простейшими только потому, что время их выведения теряется в тумане веков. Как же такое могло произойти? Разве твои соратники, математики, физики, не могли сберечь все данные и докопаться до тех времен, когда кто-то придумал эти уравнения?
Селдон промычал что-то нечленораздельное.
– Слушай, Челвик, моя идея такова: если углубляться в прошлое и рассматривать более примитивное сообщество, практическое применение психоистории становится более вероятным. Однако объем знаний, оказывается, уменьшается гораздо быстрее, чем размеры сообщества, следовательно, применение психоистории становится менее вероятным. Такие вот дела.
– Между прочим, есть такой сектор – Микоген, – задумчиво проговорила Дорс.
– Это точно, – подхватил Челвик, бросив на Дорс понимающий взгляд. – Очень неплохое местечко для Селдона. Как я сам не додумался?
– Микоген? – ошарашенно переспросил Селдон, глядя по очереди то на Дорс, то на Челвика. – Что за Микоген? И где?
– Гэри, прошу тебя, я тебе потом расскажу. Надо собираться. Ты уедешь сегодня вечером.
Дорс уговорила Селдона немного поспать. Тронуться в путь им предстояло в то время, как в Университете гасили огни, так сказать – под покровом «ночи».
– А ты опять на полу уляжешься? – спросил Селдон.
Она пожала плечами:
– Кровать узкая, и, если мы уляжемся вдвоем, мы оба не выспимся.
Селдон испытующе посмотрел на Дорс и сказал:
– Тогда на полу лягу я.
– Вот уж нет. Это же не я замерзала в снегу!
В общем, они так и не заснули. Погасили свет, стало тихо, вечный гул Трентора лишь слегка нарушал тишину. Селдон решил заговорить:
– Дорс… Я себя неловко чувствую. Я тебе столько хлопот доставил. Из-за меня ты от своей работы отвлекалась. Но… понимаешь, мне жаль прощаться с тобой.
– Зачем же прощаться? Я еду с тобой. Челвик хлопочет об отпуске для меня.
– Я не посмел бы просить тебя об этом.
– И не надо. Меня попросил Челвик. Я обязана беречь тебя. Ведь я так опростоволосилась, из-за меня ты попал в беду. Теперь должна реабилитироваться.
– Прошу тебя! Пожалуйста! Ты ни в чем не виновата!.. Правда, честно говоря, я действительно чувствую себя спокойнее, когда ты рядом. Если бы только я был уверен, что не мешаю тебе…
– Не мешаешь, Гэри, – нежно проговорила Дорс. – Спи, пожалуйста.
Селдон немного помолчал, потом спросил шепотом:
– Дорс, а ты уверена, что Челвик все сумеет организовать?
– Он – удивительный человек, – ответила Дорс. – У него полно связей – и здесь, в Университете, и где угодно. Раз он сказал, что может договориться и выбить мне бессрочный отпуск, значит, договорится. Он очень упрямый.
– Знаю… – вздохнул Селдон. – Знаешь, порой я задумываюсь: чего он от меня на самом деле хочет?
– Того, о чем говорит. Он фанатик, мечтатель.
– Похоже, ты его хорошо знаешь, Дорс.
– Да, очень хорошо.
– Близко?
Дорс фыркнула:
– Вот уж не знаю, о чем это ты, Гэри. Хорошо, я тебе отвечу прямо: нет, не близко. А вообще, какое тебе дело?
– Прости… – прошептал Селдон. – Просто, понимаешь, я боялся, что случайно, не нарочно перейду границу чужой…
– Собственности? Нет, это просто невыносимо. Давай-ка засыпай лучше.
– Дорс, прости, но я не могу заснуть. Ну, давай поговорим о чем-нибудь другом. Ну, хотя бы о Микогене. Почему вы решили, что мне там будет хорошо? Что он собой представляет?
– Маленький сектор, население – не больше двух миллионов, если не ошибаюсь. Самое главное – народ там ужасно старомодный, следует древним традициям. Кроме того, судя по всему, там хранятся такие исторические документы, которые больше нигде днем с огнем не сыщешь. Очень может быть, именно в этих документах ты разыщешь такие сведения о доимперских временах, которые отсутствуют в ортодоксальных хрониках. Я вспомнила о Микогене именно из-за того, что в разговоре мы коснулись древней истории.