- Жан... – Флаффи посмотрела на него очень серьезно, хотя про себя на заднем фоне думала нечто вроде: «Ого, Жан разговаривает, у него грамотная связна я речь!», но отмахнулась от подобных неуместных умозаключений и продолжила:
- Что бы ни случилось со Стеллой, сейчас мы должны остановить их и взять в союзники. Стеллу похитили и замели следы. Оттого здесь так чисто, оттого шляпа висит на вешалке, а витраж... Витраж сломан и склеен магией! Я это чувствую!
Флаффи на цыпочках подошла к витражу. И почувствовала, как он буквально взрывается в её сознании, разбрызгивая хрустальным фейерверком тысячи осколков. Словно и правда фейерверк взорвался над тихим ночным морем. А потом всё вернулось. Витраж снова сиял в лучах солнца.
- Жан, мы должны остановить дуэль. Нам нужна помощь магистра Ая и Криса. Пожалуйста, помоги мне, если ты... правда... любишь Стеллу.
- Я помогу, - кивнул Жан, оставляя незаданный вопрос про любовь без ответа. – Но ты знаешь правила. Нам не то что не прорваться через барьер, окружающий стадион во время дуэли, нам даже не удастся привлечь их внимание...
***
Стадион находился чуть поодаль от Академии, обычно его использовали для проведения магических экспериментов, выгула магических крупногабаритных животных и дуэлей. Как сейчас. Не выдержав происходящего, застенчивый, но пылкий Ай вызвал на дуэль своего давнего приятеля. Хотя их отношения больше походили на давно устоявшиеся кошки-мышки. Да, Ай и Крис были знакомы очень, очень давно... С начала времен этого дряхлого мира, когда мир только возник, с первого рассвета, с первого распустившегося цветка... Нет, нет, чуть позже, их встреча произошла примерно в Средние Века, во времена раздоров и демонов, и они сразу же стали соперниками... Оставались ими и теперь. Только на этот раз предметом раздора являлось не магическое искусство, а маленькая женщина, подарившая каждом из них свой отдельный мир.
Крис думал, что она лишь партнёр по сексу, и на следующий день он забудет о её существовании – как забывал о многих других. Женщины приходили и уходили, он дарил им любовь и рушил их жизни, не замечая, как мир меняется вокруг, каждый новый день воспринимал как должное. И что же зацепило его, правителя древних цивилизаций, в простой никчемной девчонке? Он и сам хотел бы ответить на этот вопрос. Красота? О, она была прекрасна. Но разве не обнимал он ещё более прелестных дев в садах Семирамиды? Да, но Стелла была другой. Она раззадоривала его. Будоражила. Кружила его буйную ослиную голову своим безумием. Никто никогда не занимался с ним сексом во время наводнения. И никто никогда не стал бы. Кроме нее. Лишь она способна на подобные подвиги – с незнакомцем... Крис думал о ней – хотя ни за что не признался бы. Смаковал про себя каждый момент, проведенный вместе. Сравнивал её с другими бесчисленными любовницами и каждый раз отчаивался, потому что её не было рядом. Её не было нигде, она гуляла с этим противным медведем, вообразившим себя плюшевым богом! Когда должна была принадлежать только ему одному...
Но она не из таких. И он сам не знает, где окажется в следующую секунду. Он не имеет права ничего просить, не может и не хочет ничего предлагать – кроме продолжительного секса в нестандартной обстановке. Пожалуй, Стелла бы согласилась. Один раз, два, три... сколько ещё? Он не собирался увлекаться. Думал ограничиться, пока не наскучил ей – каким бы идеальным Крис ни был (а он уж точно не был идеальным), Стелла не останется с ним. Он не собирался увлекаться – но потерял голову с ослиными ушами.
Крис страдал. Но не забывал о своих целях. Привязанность выбивала его из колеи, но он также умел легко отвлекаться от всего, что тревожило, и вновь находить исцеление в своих полубандитских целях.
Ай страдал и забывал обо всем. Как сейчас. История с Жаном-лягушаном стала последней каплей. Он мог спорить с Крисом о магии с начала времен – и до самого конца. Мог бесконечно бежать с ним наперегонки, доказывая, кто прав, и в глубине души зная, что никто. Что вместе, объединив силы, они могли бы достичь куда как большего. Но никто не желал уступать. Ни тогда, ни сейчас. И распри на поприще магического искусства померкли по сравнению с войной за неё. Стелла.