- Да не знала я! Просто показалось, что ему подойдет.
- Хорошо показалось. Главное, верно-то как! - Эрилия уже бодро выходила из состояния прострации. – А у вас как дела?
Пришлось пересказывать все от «А» до «Я».
- Да, дела, - в задумчивости протянула подруга. – Зира, а попадать в разные неприятности и странные истории у тебя случайно не врожденная особенность?
- Не знаю, - огрызнулась я.
- Кто же это у нас такой находчивый с орхидеей-то, а? – изогнула бровь черноволосая насмешница.
- Да откуда я знаю? – моему возмущению не было предела. – Чего прицепились?
- Трудно будет вычислить. Если бы я сама их увидела… Серо-белого змея с коричневыми ромбами точно не знаю. Значит, это из ваших кто-то. А песчано-бежевые... Только на нашем курсе их несколько... и на других найдутся, - Эрилия наклонила голову к плечу, продолжая рассматривать меня.
Мое возмущение ее нисколько не трогало, а интерес все возрастал.Я передернула плечами. Такое внимание было мне неприятным. С мальчишками я не водилась и раньше, и сейчас начинать не собиралась.
- А почему орхидея-то? – вопрос был для меня до сих пор открытым.
- В природе, она, как змея, обвивается вдоль ствола дерева. А корни многих из них покрыты чешуйками, похожими на змеиные. Их лепестки четких форм, подобны змеиному капюшону, а изнутри смотрит гипнотический глаз, - загробным голосом повествовала Черная Мамба. – Чем не змея?
- Да ну тебя, - отмахнулась я. - Я тебя серьезно спрашиваю.
- Так я тебе серьезно и отвечаю, - сменила тон Эрилия. – Что-то типа родства форм и сути.
- Точно-точно, - поддакнула Сенти, - Вроде и цветок, но ничего лишнего. – Она закинула голову и неожиданно продекламировала:
Изысканность, загадка, страсть…
Любви волнующая власть…
Осколки радуги, мечты….
Цветок влеченья, красоты.
Я озадачено посмотрела на девчонок – вроде не разыгрывают. С такой подачи этот цветик-семицветик, а вернее, цветик-змеецветик я не рассматривала.
- Мамбочка, а что там со "Змеиным Оком"? Я много слыша… - Милисент не закончила фразу. Она, подобно кролику, замерла перед Эрилией, а вот взгляд последней описанию не поддавался.
- Мам-боч-ка?!
Мы ждали вселенского скандала.
- Мамбочка?! Дожилась! Урою! Нет, поймаю и съем! Только перекинься.
Милисент затряслась всем телом.
- Да успокойся ты, - примирительно сказала девушка, наматывая на палец черный локон. – Хотя раньше, я так бы и сделала. Но мы ведь подруги? Да? – она вопросительно обвела нас взглядом. – Но только, между нами. Иначе съем!
Сейчас она была похожа на божественную Нефертити – гордую и несгибаемую. Мы с Сенти хлопали глазами, а безжалостная змеюка, выдержав паузу, заржала, аки лошадь. Минут десять она заливисто смеялась.
- Нет, девки, ну правда, лучшей компенсации для моей уязвленной гордости, чем ваш нынешний вид, не сыскать.
- Балаболка, - отмахнулась я. Милисент лишь рвано выдохнула.
- Но-но, - шутливо взбрыкнула Эрилия, - я все-таки Черная Мамба! И будущий некромант, – похоже распределение ей начинало нравиться. – Бойтесь костлявой руки и змеиного ребра, - она продолжала поддергивать нас.
- Я и говорю, балаболка ты!
- Зира, не будь занудой, нам еще тайну белой орхидеи разгадывать, - голос Эрилии стал низким и заговорщическим.
- Хватит! Все то же, одно же! Что там с «глазом»-то? – мне определенно не нравился намек на эфемерных воздыхателей.
- А что с «глазом»? Лежит себе такая округлая каменюка на подставке, ты к ней подходишь и начинаешь усердно всматриваться. Камень считывает с тебя информацию, а затем на его янтарном колоре начинают появляться разводы другого цвета: у некромантов – черный, у боевиков – красный, лекарей – зеленый, стихийников – радуга, ясновидение – голубой, а у менталистов – белый. Вот и все.
Милисент смотрела на Эрилию во все глаза.
- И все? – недоверчиво спросила она.
- А чего ты хотела? – поинтересовалась Черная Мамба.
- Я думала, там какой-то особенный ритуал будет, - разочаровалась девушка.
- Вот поверь, подруга, в твоей жизни скоро столько ритуалов будет, что не рада будешь, - Эрилия приложила руку к груди. – Так что не унывай, почем зря. А хотите новость?
- Какую? – у меня от объема информации уже мозги чесались.
- После распределения, ректор собрал нас у себя - побеседовать, - поведала Эрилия, - но тут заявилась стервоза Арнель. Магистр нас отпустил. Упиваясь своим невезением, я решила поплакаться на несправедливую судьбу, спрятавшись за парчовую гардину в приемной ректора. Никого не хотелось видеть, - уточнила она для нас. – Тем более, выслушивать подколки от некоторых. - По ее лицу пробежала рябь неприязни.