Драгон зарычал: он просил по-хорошему! Как может судит его кто-то, когда он сам себя уже осудил? Как можно ему в вину ставить то, чего он не делал? Его тело горело нестерпимо, день ото дня напоминая, что для него все кончено. Изо дня в день он жил в аду, но жил надеждой. И каждый раз ее у него отнимали. Тупо. Безжалостно. И сейчас, этот сморчок в балахоне потешается над его горем! Мужчина прикоснулся пальцем к виску старика. И тот упал, хрипя и выпуская изо рта струйки дыма. Его тело горело внутри, извергая наружу сожженные ткани.
- Согрелся ли ты, старец, от моей боли?
Ответа не было. Бесцветные, обезумевшие глаза, смотрели в небо и не видели его. Красная пелена растекалась по капиллярам глаз. Старик мычал, катаясь по земле, но не сказал ни слова.
- Молчишь? А ведь это даже не сотая часть того, что чувствую я. Помоги мне, и мы оба избавимся от мучений. Я не причиню Офелии зла. Лишь хочу, чтоб она простила. Хочу снова обнять ее.
- Шлейф… твоих… исканий… навсегда… закрыл… сердце… милосердной… Она… больше… не принадлежит… тебе.
В наступившей тишине было слышно все: полет мухи, стрекотание кузнечиков, редкое дыхание замерших людей. Не было слышно лишь биения сердца Драгона Звездного. Время замешкало, опасаясь сделать шаг, но затем сорвалось в галоп. Звериный рык ударил по ушам. Волна гнева дракона разлилась в пространстве и разбросала маленьких, худеньких людей на многие метры от разъяренного зверя. Внешне он все еще оставался человеком, но сущность его рвалась наружу. «Она больше не принадлежит тебе! - слова бились и бились в мозгу, перемалывая на своем ходу все надежды и чаянья, сминая то немногое, что еще держало в узде боль и не давало затмить разум. - Шлейф твоих исканий навсегда закрыл сердце милосердной!» О чем говорит этот полоумный?
- О каком шлейфе исканий ты говоришь? И кто тот, кто посмел встать между соединенных душ?
Старик молчал. Он был в блаженном беспамятстве, и возвращать из него не собирался. Он собирался уйти в вечный сон с именем милосердной Агарти в сердце.
- Ты! Подойди!
Тонкий аромат Офелии, вперемешку с запахом молока шел от худосочной девицы. Черные угли глаз пронизали это недоразумение на двух ногах. Девушка сделала шаг, но дорогу ей заступил мужчина. Жилистый, но такой же, тощий, как и девица. Его запах сказал многое.
- Это твоя жена? – поинтересовался Драгон, хотя и спрашивать было незачем. – Тогда ты меня понимаешь.
От мужчины странным образом тоже пахло Офелией. Драгон принюхался. Нервно вздрогнули ноздри. Словно кошмар всплыли в голове слова старца.
- А какая твоя причина близкого общения с моей женщиной? – очень тихо спросил, подозрительно - дракон рвался наружу.
- Я не знаю никого, кроме своей жены, иначе я не был бы мужчиной! - звонкой пощечиной прозвучали слова.
Драгон нахмурился. Склонил на бок голову. Его черные кудри угрожающе качнулись:
- Ты, как старик, говоришь загадками, которые я не в силах понять. Если тебе есть что сказать мне, я слушаю.
- С тех пор, как ты, черный пришелец появился на нашей земле, ты засеваешь свое семя в наших женщин, приводя в мир странных существ на четырех лапах, стремительных и скорых на смену шкуры. А теперь ты требуешь, чтобы мы показали, где жена твоя? Какая женщина стерпит такое? Ты говоришь, что эта святая зовется Офелией, но мы не слышали этого имени и не знаем, кто она.
- Ты лжешь, человечишка!!! – от гнева дракона дрогнули деревья и застыли изогнутыми.
- Зачем мне лгать тебе пришелец? Это все равно, что прогуливаться под носом голодного крокодила.
- Не знаешь, говоришь? Так я расскажу тебе. Моя жена высока и статна, белоснежна кожей и волосами. Ее тело по-змеиному стройно, ибо это ее истинная ипостась. Она нежна и беззащитна. И такая доверчивая, - Драгон презрительно оглядел низкорослых темноволосых женщин и скривился в лицо собеседнику. – Ты действительно думаешь, что я могу покуситься на таких таракусек?
- Женщина, которую ты описываешь, - мужчина не ответил на вызов, - похожа на нашу богиню. Она ослепительна и милосердна, но никак не беззащитна. Великая Агарти сильна и мудра и имеет немалую охрану.
- Так это запах великой Агарти я ощущаю повсеместно? – удивленно протянул Драгон - он нащупал ниточку. Теперь только бы не потерять ее.
- Да, это так. Но от меня ты не узнаешь, куда она ушла.
- Почему? Я не причиню вреда вашей богини. Ей ничего не угрожает. Тем более, если она так сильна и с немалой охраной. Я ведь один. К тому же, как видишь, ранен.
- Люди рассказывают, как теряешь ты облик человеческий, как затмевается твой разум в одно мгновение. И чинишь тогда беды там, где ступает нога твоя. Как ты можешь давать обещания? Когда не в себе ты чужестранец, в каждой женщине ты видишь отражение той, что зовешь Офелией. Это имя сводит тебя с ума. И никто, по воле судьбы, родившиеся женщинами, не может быть в безопасности. Ты говоришь о высоком чувстве, но, шутя, калечишь жизни. Твои потомки уродливы. И нет в наших сердцах места им….