«Какие потомки? Какие женщины? Этот полоумный, видимо, обижен всеми богами мира. Ни родится дитя, не будь на то воля Высших. И с кем? - Драгон поморщился. - С этими мыршавыми существами? Как смеет этот сумасшедший сравнивать Офелию с безобразными человечками? Он плюется в меня, Драгона Звездного, ядом слов, не зная, что я могу с ним сделать! Безумец! Как хочется разорвать на мелкие клочки эту насмешку над мужчиной. Но здесь везде родной запах и смешать его с запахом смерти я не посмею. Пусть брызжет слюной и корчит рожи, отродье небесного захолустья. Он для меня – ничто! Но как же хочется его просто переломить пополам и втоптать в землю за все эти отвратительные слова. Мелкие двуногие твари! Но «мое сердце» не простит, если я причиню вред тем, где так въелся аромат ее волос».
- Я царапал небо, цепляясь за звезды. Я рвал свои крылья не ради ваших жен и девиц, человеческое недоразумение. Что мне они?! Лишь одна женщина нужна мне. Она мое счастье. Она моя боль. Родник, утоляющий жажду и голод. Ее имя – суть мудрости света. Я сгорю живьем до остатка, в угоду всех богов мира, но я найду свое «сердце», свою Офелию. И дикие пляски в клубах дыма вонючей травы вам не помогут. Глупые, тупые людишки!
- Тогда, чужестранец, тебе лучше сгореть здесь и сейчас, потому как взор твой мутнеет, и черты лица стают снова звериными. Все так, как говорят люди, - мужчина вдруг резко оттолкнул от себя женщину. - Беги Тинь По. Бегите все!
Драгон с удивлением наблюдал, как разбегались в разные стороны люди, словно обитатели развороченного муравейника. И не понимал. Ничего не понимал. Они кричали и плакали, бросая на него быстрые, безумные взгляды, и лишь старец лежал в блаженной нирване, отрешенный от всей этой неразберихи. «Офелия!» - стучало в висках. В голову пробрался чужой голос. Смутно знакомый, но неразборчивый.
Шёпот. Быстрые, бессвязные слова, не поддающиеся пониманию. Голову Драгона облепило плотное облако. Он куда-то шел. Задыхался. Что-то делал. Не видя. Не зная. Не ощущая. Лишь незримый поводырь, ломая путь зигзагами, вел его неведомо куда.
Глава 8
Белая нагиня ползла осторожно, огибая подозрительные места, ощупывая пространство языком. В воздухе ощущался запах горелых трав, страха, возбуждения. Тяжелый коктейль эмоций и ощущений давил, не позволяя вдохнуть побольше воздуха. Движения давались на редкость тяжело. Офелия периодически останавливалась, давая отдых своему тяжелому, сильно опуклому телу.
Стали попадаться знакомые места. Нагиня прибавила ход. Как ни тяжело было ползти, но змеиный ход был надежнее и удобнее. Скоро поляна подношений. Пора было принять вторую ипостась, более привычную для людей, да и для разговора с Драгоном тоже. Мысли путались: с чего начать? Ее боль утихла, а тоска возросла. Что несет ей эта встреча? И нужна ли она? В сердце кольнуло – нужна!
Она увидела его раньше. Высокий мужчина стоял посреди измятой поляны в изорванных и обгоревших кожаных доспехах, в тех самых, в которых входил с ней в Храм Времени. Понурый. Потерянный. Родовой кулон-амулет тускло светился и болтался на кованой цепочке. Великий артефакт клана не подавал признаков жизни. От великолепных церемониальных одежд остались одни грязные лохмотьями, местами все еще прикрывающие тело. Теперь это был набор потрепанных ремешков разной длины и конструкций, и отдельных лоскутов. Они не скрывали ни кровоточащих ран, ни обгоревших участков кожи. Страшных ран, покрывающих большую часть кожи мужчины. Все так, как говорил старец. Черные завитки отросших волос прятали лицо мужчины, не давая, Офелии увидеть его. Но сердце признало раньше. Оно вздрогнуло и болезненно отозвалось: «Драгон!» И снова боль. И снова радость. Как много оказалось не сказанным.
Девушка трансформировалась. Прислонилась к дереву. Нужно было отдышаться. Только сейчас она подумала о своем положении: как объяснить? Захотелось подслушать мысли мужа…
«Офелия! Я так измучен», - мужчина поежился. Неожиданно он вздрогнул. Прислушался. Двое, благословленные богами. Они ощущали друг друга, как неотъемлемую частицу себя. Тугие завитки волос стремительно разлетелись в стороны. Мужчина безошибочно посмотрел в проем между деревьев. Крылья носа напряглись, улавливая изменения запаха. Шаг. Другой. Он осторожно шел к своей белоснежной нагине, своей потерянной любви. Склонив чуть в сторону голову, осторожно ощупывал пространство перед собой, улавливал беззвучные шорохи. Глаза открыты, но не видят. И мужчина закрыл их, полностью отдаваясь ощущениям. Шел медленно, тяжело преодолевая каждую пядь. Он шел к Офелии. Осторожно протянутая рука, не коснулась ее волос. Она зависла в воздухе, словно стыдясь своей черноты. Пелена спала с глаз. В черных, как угли глазах, отразился свет и милый образ.