Я лишь успела широко раскрыть глаза, как оказалась прижатой к ближайшей стене:
- Это правда? – прохрипел совершенно незнакомый мне голос.
Глаза Эристела горели надеждой. Той надеждой, за которой сожжены мосты. Той, что причиняет боль, но, несмотря ни на что, требует ответа. Я хлопнула глазами и утвердительно кивнула.
Ночные потемки, забравшиеся в комнату через окно, прятались от лунного света, скользящего по верхушкам деревьев. Они таились по углам, ныряли под кровать и скрывались за широкой спиной некроманта. Я видела лишь очертания силуэта мужчины с размытыми, нечеткими линиями. Но отчетливо знала – меня услышали. И поняли. Правильно поняли. Прохладные пальцы коснулись моих губ, кожи на щеке. Незатейливый жест, но гамма ощущений. По телу прошла дрожь. Ноги подкосились. Я уцепилась пальцами за шероховатую поверхность стены, чтобы не упасть.
- Поцелуй меня, - почти мольба.
Я уставилась куда-то повыше центра темного силуэта. По моим соображениям, там находилось лицо Эристела Нага. Собрала всех своих тараканов на тему «мужской пол и т.д.» в одном места, закрыла на массивный амбарный замок, чтобы не расползлись, и ринулась исполнять просьбу. Я буквально «клюнула» ректора в губы. В комнате повисла тишина, мое нервное ожидание и – все… От Эристела остались лишь руки, крепко прижимающие меня к стене. Я перестала ощущать его в комнате. Он не дышал. А вокруг темно, хоть глаз выколи. Романтика!.. А я испугалась.
- Господин ректор!
В голову лезла только одна мысль – ему не понравилось! Но, как воспитанный и до крайности галантный мужской особь, некромант переживает приступ тошноты за ширмой темноты, дабы не явить мне свою перекошенную физиономию. Да уж, куда мне до Арнель? Эта мысль пришлась мне не по вкусу. Мои челюсти напряглись, а губы упрямо сложились в «дудочку». И меня отпустили. Совсем. Больше не было никаких вжиманий в стену. Даже жалко стало. И обидно.
- Господин ректор…
Меня подхватило словно вихрем. И вот я уже лежу на больничной кровати, укрытая одеялом до подбородка. Куда делся ректор, я не увидела.
- Шшш, малая, ты спишь?
На пол что-то шлепнулось. Потом это что-то набрало форм. Полуночным визитером оказался Сидар.
- Зира? Спишь, что ли?
- Нет, - почти рявкнула я, теряясь в догадках. – Ну, и чего так, рано-то? Совесть есть?
- Извини, так вышло.
- Так завтра бы и пришел.
- Не, крошка моя сказала, что сегодня нужно. Беспокоится за тебя. Вот конспекты и задания. Как самочувствие? Когда к нам?
- Спасибо. Не знаю. Как «Касторкин» скажет. Правда, Сидар, можно было и завтра, а не посреди ночи. А чего Сенти сама не пришла?
- Да загуляли ми вечером. Время пролетело быстро, вот она и не успела. Сама рвалась. Я не пустил. Она себя чувствует «не очень».
- А что с Милисент? Это от «загуляли» ей плохо стало? Или что? – насторожилась я.
- Да нормально все. Просто устала. Вот я и уложил ее, а сам к тебе, чтобы она не волновалась. Ну, и ты, конечно.
- Это как же вы гуляли, что она так подустала? – я все-таки вылезла из-под одеяла.
Но ответа не последовало. Сидар как-то напрягся:
- Здесь кто-то есть? Я чувствую…
- А-а, так меня вечером куратор и ректор навещали. Ушли недавно, - поспешила я с ответом и даже сделала пару шагов в направлении ночного посетителя. Раскрывать свои тайны, по сути, чужому человеку, я была не намерена, и мой вид в больничной рубахе был сейчас наименьшей из забот.
- А-а… - неуверенно протянул Сидар. – Ну, я пошел?
- Ага, давай.
- Ты бы здесь не задерживалась, - и парень скользнул в темный провал окна.
- Учту, - бросила ему вдогонку.
- Хороший адепт. Внимательный. Никогда не думал, что придется прятаться под кровать собственной невесты от адептов.
Меня аж подбросило от перепуга:
- Я ж заикой так останусь. Ну, нельзя же так. В темной- то комнате! - едва не расплакалась я.
- Так напугал? - мою голову прижали к широкой груди. Так по-доброму, по-домашнему. – Прости. Не успел сказать тебе спасибо, родная.
- За что? – и так тепло от простого «родная» и неожиданного «прости», так трепетно, что хочется… хочется… летать. Высоко. Очень высоко. Парить выше облаков, выше самого неба.
Мое лицо оказалась в плену прохладных ладоней. Это радовало. Во всех отношениях. Во-первых, мой испуг пропал бесследно, даже не помахав на прощанье белым платочком. Во-вторых, горящее от эмоций лицо приятно охлаждалось. В-третьих, и это было основным, мой «поцелуй» был засчитан, и я осталась в статусе невесты. А, следовательно, мечты сбываются, и продолжение следует…