Пока еда пыхтела на плите, Эм вынул из короба небольшой пергамент. Это была карта местности. Некоторые части долин были заштрихованы черным почти полностью, некоторые — нет. Мужчина с задумчивым видом водил пальцем по бумаге. Еще одна деревня обзавелась жирной черной точкой.
- Куда же она пойдет? — пробормотал он вполголоса.
- Ведьма? — раздался с лавки голос Ханса.
Эм очнулся. Увидев в этой лачуге несчастного, лекарь не обратил внимания на его бессвязные слова, похожие на бред, а сейчас вспомнил.
- Вы говорили про ведьму, Ханс. Какая ведьма?
- Возможно, вы мне не поверите, батюшка-лекарь…
- Рассказывайте, и ничего не упускайте! — требовательно произнес Эм.
***
Рон не зря считался самым завидным женихом в своей деревне. Лучший добытчик — заядлый охотник и удачливый рыбак, он еще и был по-мужски хорош собой: коренастый, с мускулистыми руками, волосами цвета воронова крыла и темными зоркими глазами, от которых не ускользало ни одно движение добычи в лесу. Однако еще никто из деревенских красоток не смогли завлечь в свои сети этот лакомый кусочек — мужчина оставался холостяком несмотря на все ухищрения многочисленных желающих стать его невестой.
В этот солнечный день Рон, уже нагруженный битой птицей, шел проверить сети. Выйдя на берег реки, мужчина остановился, ослепленный вовсе не сверкающими бликами на воде. На краю обрыва танцевала незнакомка. Светлые тяжелые косы, перевитые цветами, покачивались в такт грациозным движениям, подол простого белого платья до колен раскрывался «солнцем», обнажая крепкие, пышные бедра.
Рон хотел было окликнуть отчаянную незнакомку, которая для своих плясок выбрала довольно ненадежное место, но так и стоял, завороженный невиданной чувственностью танца. Словно в ответ на его опасения, девушка наступила босой ножкой слишком близко к краю обрыва и с пронзительным криком рухнула в воду.
Рон, сбросив с себя лишний груз, ринулся в еще прохладную воду и поплыл к тому месту, где виднелась голова девушки. Кажется, силы покинули ее, и ее тело сносило течением. Уверенными гребками Рон настиг девушку и потянул спасенную в сторону берега.
Когда он, наконец, вынес пострадавшую из воды, она была без сознания. Глаза ее были закрыты, но грудь слегка вздымалась под облепившим ее платьем, из белого ставшим соблазнительно прозрачным.
Пока Рон растерянно вспоминал, что полагается делать в таких случаях, пушистые ресницы незнакомки дрогнули, глубокие, словно озера, синие глаза открылись.
- Мой спаситель… — прошептала она томно и простерла к мужчине влажные прохладные руки. Это был даже не намек, а явный призыв, не последовать которому мог бы разве святой или искренне влюбленный в другую. Рон таковым не был. Он рванулся к незнакомке, вздернул ей рукой подбородок и жадно поцеловал зовущие, податливые губы. Девушка застонала, откинула голову с тяжелыми, растрепавшимися золотыми волосами, подставив своему спасителю нежную загорелую шею.
Мужчина торопливо покрыл поцелуями пахнущую речной водой и солнцем кожу, стянул лямку мокрого платья и требовательно впился губами в покатое плечо. Руки его уже блуждали то под подолом платья, то по спине незнакомки, ища пуговки и застежки. Девушка выгибалась навстречу его телу, страстно постанывала, позволяя этому, едва знакомому мужчине трогать ее где угодно и как угодно. Казалось, она едва сдерживалась, чтобы не кончить от грубоватых настойчивых пальцев распалившегося охотника, но при этом ее руки легонько упирались в мускулистую грудь любовника, словно изображая сопротивление. Эта неубедительная игра в приличную девушку в сочетании с откровенным желанием, написанным не только на лице, но и пожалуй, на всем теле спасенной, окончательно свела мужчину с ума.
Рон нетерпеливо рванул неподатливую пуговицу, выдрав ее «с мясом», и, окончательно потеряв терпение, дернул застежку собственных штанов, задрал облепивший стройные бедра подол, отодвинул тонкую ткань трусиков и со стоном погрузился в горячую глубину соблазнительного женского тела. Девушка закрутила бедрами, добавляя остроты ощущений. Ее руки упирались в грудь возбужденного самца, не больно, но вполне чувствительно царапая кожу ногтями. Едва дотерпев, пока девушка не застонала от наслаждения, закатив глаза, мужчина сделал последний рывок и практически рухнул на ту, которой, кажется, не было равных в любовных играх…