Луны пляшут перед взором, когда я прихожу в себя от резкого хлопка по щеке:
— Эй, Иллири, ты жив?
Лицо Нила закрывает собой звёздное небо и заставляет сосредоточиться на словах:
— Жив, но едва. Болт.
Нил осмотрелся, нашёл пресловутый кусок железа и со вздохом констатировал:
— Отравлен, ещё и магией сверху приправлен. Ясно. Тебе надо срочно в Медчасть. Задание мы сами завершим.
Пытаюсь протестующе вскинуться, но понимаю, что сил нет никаких, а значит Нил прав. Крэшшш, а мне так хотелось побывать в Храме.
— Вал пойдет с тобой, а я перенесу тех, кого получилось вытащить в Тилурив-Ссин.
— Сколько?
— Трое.
— Остальные?
Нил отрицательно качает головой. Значит, удалось выжить только троим дроу из легендарного отряда наемников.
— Мастер Шривилл?
— Едва жива, её пытали, долго и со вкусом. Но она выкарабкается. И ещё. Они не раскололись. Никто из них.
— Ты уверен?
— Да. Валу удалось добыть и копии записей допросов. Ничего.
Просто отличная новость. Значит, мы успели вовремя. Значит, болт я поймал не зря.
— Тогда ладно, отправляй меня в больничку.
В сознание я приходил ещё несколько раз, но тут же спешил спрятаться в спасительном забытье. А потом меня настигли кошмары. Один из них мне запомнился особенно чётко. Я иду по коридорам Цитадели, поднимаюсь по широкой лестнице, ведущей к личным покоям, и каждый шаг даётся мне с неимоверным трудом, я словно продираюсь сквозь какую-то вязкую, липкую гадость. Я знаю, что мне нужно спешить, что от этого зависит жизнь… Чья? Моя? Раэля? Но ничего не могу поделать, наоборот, с каждой ступенькой моё продвижение всё замедляется и замедляется. Наконец я выхожу на площадку и с облегчением выдыхаю — у дверей в спальню, спиной ко мне стоит Раэль. Серебристые волосы свободной волной струятся по спине, и этот водопад света манит вперед. Но вот он оборачивается, и я вздрагиваю, резко останавливаясь. Это не Раэль, это крэшшшев дроу. Он задумчиво смотрит на меня своими красными глазами, а потом качает головой и вновь отворачивается, делает шаг и исчезает в комнате.
В два прыжка я догоняю его и врываюсь следом в спальню Раэля. Он там. Лежит неподвижно в кровати. Белый, в белом, на белом и только огромное, засохшее красное пятно нарушает это царство зимы. Удушливая волна ужаса накрывает с головой, и я просыпаюсь…
Были и другие сны. В некоторых я шёл по незнакомым коридорам, а не по Цитадели. В некоторых я продирался сквозь толпу на какой-то ярмарке. Я не помню всего, знаю только, что у снов было нечто общее — я катастрофически опаздывал, каждый раз принимал йелла Маслаунима за Раэля и каждый раз видел брата мёртвым, лежащим в луже собственной крови.
Целители в Медчасти и слышать не хотели о моих снах, называли их бредом и последствием ранения. А Мрыгха и Нила с Валом ко мне не пускали, пока я не окреп в достаточной, по мнению врачей, мере. Когда им наконец разрешили навестить меня, я уже успел весь известись от тревоги и напряжения, так что встретил их не вопросами о деле, а о самом важном:
— Что с Раэлем?
У Мрыгха округлились глаза, Нил вздрогнул, а Вал скрестил руки на груди. Бездна… только не это…
— Говорите, что с Раэлем?! Он жив?
— Откуда ты… Впрочем, неважно. Он жив. На него покушались, но он жив.
Отрыжка Бездны! Значит, это были не просто сны — это сработала наша связь.
— Как сильно он пострадал?
— Ни царапины.
Облегченно выдыхаю и тут же понимаю, что что-то не сходится.
— Тень отвела удар?
— Нет. Не успела. Его спас раб жизни. Йелла Маслауним.
Стыдно признаться, но какая-то тёмная радость поднялась из потаённых глубин души. Хотя нет, мне совершенно не стыдно. Этому дроу я желал смерти.