Не долго думая, родительница протягивает руки. И я тут же утопаю в таких родных, маминых объятьях.
Вот он — дом.
— Пожалуйста, береги себя, Кэсси. И, если вдруг что-то будет не так — сразу же пиши или шли экстренную весточку. Мы тут же приедем за тобой. Поняла?
— Что-то не так — это, если ваша дочь превратится в зомби или случайно перешагнет за грань?
— Кэсси! — раздаётся укоряющий и вместе с тем тёплый голос моего отца. — Не пугай свою мать. Ты же знаешь — она у нас и без того впечатлительная.
Я усмехаюсь, но тут же произношу, глядя на родительницу:
— Прости. Я все поняла. Буду сидеть на попе ровно и не дышать.
— Кэсси! — В унисон кричат эти люди, и я довольно улыбаюсь.
Покачав головами, они делают тоже самое.
— Кхм-кхм. Время… — раздаётся сдержанное покашливание со стороны, и мы размыкаем наши семейные объятья.
— Все будет хорошо. Я справлюсь.
— Я всегда знала, что ты у меня особенная, — нежно убрав прядь волос за ушко, произносит мама, и я сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
Боги, все эти прощания надо срочно запретить, как нечто опасное для жизни! Я потеряла парочку нервных клеток, а в моем сердечке вот-вот появится трещина!
Однако прежде чем я уйду — у меня есть ещё один вопрос.
— Слушайте. А в кого у меня этот дар?
Мой папа стихийник. Его главная стихия — лёд, как и у меня, что изредка пробирается на поверхность. Моя мама — целитель. Она может запросто вылечить различные хвори. Не даром у неё клиенты из высокопоставленных чиновников и прочих золотых слитков общества. Но тогда вопрос — откуда во мне искра тьмы?..
Мама хмурится. Смотрит в сторону папы. Затем резко выдыхает и нехотя произносит:
— Твоя бабка. Она…некромант.
— Что? Вы серьезно? Бабушка Милли?
Мамина мама, с которой она не общается вот уже десять лет. Из-за чего мне так и неизвестно. Знаю лишь, что однажды она совершила ошибку. И мама не смогла ее простить. Я же видела её от силы раза два. В далеком детстве. Когда она ещё изредка приходила к нам. И когда мне исполнилось восемнадцать. Она приезжала в пансион. Даже подарила старую книгу. Сказала, что это родовой гримуар. Мол, в нем хранится все, что однажды может пригодиться. Хотя по правде говоря, я до сих пор не открывала эту книгу. Зато зачем-то взяла с собой.
В общем, моему удивлению нет предела. Но расспросить родителей подробнее, я так и не успеваю.
Господин ректор снова нетерпеливо покашливает.
— Что ж. Я напишу, как только обустроюсь. Не переживайте.
— Ваша дочь будет в полном порядке. Я обещаю, — неожиданно вмешивается мужчина, и я хмыкаю.
Довольно-таки весомое обещание.
Родители кивают. Кажется, они действительно доверяют этому человеку. Или по крайне мере дают ему шанс. Ведь один факт того, что мистер Дживс знаком с этим господином, уже говорит о многом. Уж кого-кого, а его мы знаем давно. Поэтому… не подведите, мистер Дегран.
— На чём поедем? Отправимся на поезде? Дирижабле? Или может быть на экспресс эве?
Уголок губ мужчины опасливо дёргается. А затем со странным, зловещим предвкушением, затаившимся в глубине глаз, он говорит:
— Порталом.
Мои глаза вспыхивают, как два алмаза, а затем сияют ярче звёзд и утренних лучей солнца.
Переходы порталами были подвластны лишь профессорам. Причём не каждый ещё владел таким навыком. Либо с помощью магического перехода, за который приходилось платить не меньше тысячи юрсов. А это на минуточку — недельный запас пищи! Поэтому подобным образом я путешествовала от силы три раза. И каждый раз это ощущение сводило меня с ума. В хорошем смысле этого слова!
Все происходит так быстро, что я толком не успеваю понять, когда оказываюсь в кольце серой дымки. Мистер Дегран берет меня под локоть, словно боится, что его ценный груз сдует ветром. А затем нас со всех сторон окружает белое марево. Фигуры родителей расплываются. Мир вокруг сворачивается спиралью, которая тут же утягивает нас за собой, словно водоворот, отдаленно напоминающий туалетный «смыв».
Поначалу складывается неприятное ощущение, словно тебя вот-вот вывернет наизнанку утренним завтраком. Но затем это чувство так же стремительно исчезает. И ему на смену приходит приятное покалывание в животе. А ещё чувство невесомости, словно ты легко паришь в высоте, оторвавшись от земли.
Ощущение то же, как если бы я находилась в парке с аттракционами. Правда переход проходит куда стремительнее, нежели катание на больших, адских горках.
Пелена перед глазами постепенно исчезает. Моему взору открываются дубовые стены и огромный лаковый стол, выполненный из красного дими́са, который относится к дорогой породе камней.